Новый Мир ( № 6 2000)

Не только богатство материала — лаконизм и меткость обобщений присущи книге. Вот как точно обрисовывает Зезина “ритуал покаяния”, выработанный еще при Сталине: “Своеобразная интерпретация христианской морали — раскаявшийся грешник становится праведником. Но в отличие от христианской партийная мораль ставила формальное публичное „разоружение перед партией” выше внутреннего духовного перерождения, то есть толкала человека к лицемерию”.

Зезина пишет о трагической противоречивости ситуации “признанного” художника в советском обществе: высокие гонорары, премии, звания — и пагубные для таланта условия творческой несвободы. Сложный вопрос о пределах компромисса также не обойден стороной.

Разная была интеллигенция — очень разная, а власть все время оставалась такой же, она лишь регулировала (как верно подметил Эггелинг) свои пороги терпимости...

 

III. Н. М. БАРАНСКАЯ. Странствие бездомных. Жизнеописание. Семейный архив. Старые альбомы. Письма разных лет. Документы. Воспоминания моих родителей, их друзей. Мои собственные воспоминания. М., 1999, 560 стр.

Имя Натальи Баранской стало известно благодаря публикациям в “Новом мире” Твардовского, которые как раз и упоминает в качестве примеров “антидогматической литературы” Эггелинг. Особенно много шума наделала ее маленькая повесть “Неделя как неделя” — о трудовых и семейных буднях молодой сотрудницы научной лаборатории (1969, № 11). Советский читатель, привыкший отождествлять героя с писателем (особенно если речь идет о женщине, а повествование ведется от первого лица), и не догадывался, что жизненный путь автора очень далек от описанного.

Книгу предваряют посвящение детям и внукам и два эпиграфа: “Живите в доме — и не рухнет дом” (Арс. Тарковский); “И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечник, и светло будет всем в доме” (Евангелие от Матфея). Длинный перечень подзаголовков точно отражает жанровую пестроту книги, а однонаправленность посвящения и эпиграфов — единство ее замысла.