Новый Мир ( № 7 2003)

открыли, что Ольгинка там, на морском побережье,

не то же, что Ольгинский в адской степи тед-де-пон.

Иконы из Хортицы, быт в турлуке и самане,

полоскою Крым с маяком розовеет в заре.

Фигура поручика. Глины обрывов Тамани,

сигнальные бакены в сером морском серебре.

Там Ялта пыльцой кипарисной усеяна щедро,

и след оставляешь зеленый, в нее заступив.

Твои щегольские, с немыслимым запахом кедра

тебе же носила точить я, нещадно ступив

твои карандашики...

                        ...Что, из Табакосовхоза

идут серпантином машины на твой перевал,

а горный родник — беглых друз его метаморфозы

тебя утешают ли так, как того ожидал?

Живая субстанция, коей присуща и память,

и вечный обмен информацией с внешней средой.

О родоначальница! Хоть изваять, хоть обрамить

ту вечную странницу, что, простецы, называем водой.

Вот так и душа твоя, то ослабляючи узы,

то вдруг приникаючи в бестолочь и разнобой

к сидящей с безвременником аметистовой друзы:

ее с геологии часто ношу я с собой.

22 — 24 февраля 2003.

 

*       *

*

Вот сойдешь с ума и станешь Юрия

ждать из гарнизона ежедневно...

Он не там, где в мареве Даурия

как в хрустальном — мертвая царевна.

И не там, Барса-Кельмес, и Хасавюрт,

где у полигона, под Долонью,

бережно недорогое пиво пьют

с астраханской вяленой чехонью.

И не он, смеясь, глядит на физии

новобранцев в форме разгильдяйской.

Нет его, как не было, в дивизии

прежде им любимой, Шяуляйской.

Он не там, где синяя пестра копна,

вспыхивают перья кур от света,

а свое отжившему — герань с окна,

два видавших виды табурета,

и проводит сани дрововозные

лишь Иртыш с лесным казачьим войском...

...Нет, не он на дозаправке в воздухе

там, в ракетоносце над Тобольском.

И не он, опалово светясь, возник

из морской волны, родной забавы,

и не с ним оливковый играет блик

там, у ржавой стенки Балаклавы.

Он не там, где, одинок, зимует сад,

нарастив из снега постаменты.

Там у нас так желто-полосат закат,

как фрагмент георгиевской ленты.

Верно, он в Юрье, где по нему служил

батюшка в Великорецком храме.

Там дорогой грейдерною, не жалея жил,

волк бежит меж снежными горами.

Где же мальчик мой... а нагулялся, спит,

хоть плоска, со стружкою, подушка...

...Скоро год, как на участке дачном спит

кошка, моя милая подружка.

Ангел наш домашний. Сторож. Эскулап.

Умница. Красавица. Медея.

Спит с нарциссом первым меж скрещенных лап.

Расточились все, кто были ею...

...Ну а он, с задуманной скворешнею?

Зная, как я плачу втихомолку,

в именины, на Егорья вешнего,

может быть, сорвется в самоволку.

28 февраля — 6 марта 2003.

Кёнигсберг