Новый Мир ( № 8 2011)

Сталин на заседании политбюро, объясняя, что надо делать с космополитами, испытывает приступ дурноты, произносит несколько бессвязных слов, а стенографистка их фиксирует. Получается, что коспомолитов надо «пзхфчщ». Никто не решается переспросить вождя, и в кратчайшие сроки бессмысленный лозунг охватывает всю страну («ПЗХФЧЩ!»)

[3]

. Анекдот на первый взгляд совершенно советский, обыгрывающий абсурд безраздельной власти. Однако выстроен он по модели исторических анекдотов, в которых случайное слово или распоряжение монарха в сочетании с чрезмерной почтительностью и трусостью слуг приводит к трагикомическим результатам. Сравним хотя бы с историческим анекдотом про Екатерину Великую, которая поставила солдата в Летнем саду охранять первый весенний цветок, о чем тут же забыла, а распоряжение ее никто не решился отменить: сюжет этот интересовал в свое время Всеволода Гаршина, задумавшего рассказ именно об абсурдности русской жизни, которую диктует самовластие. Отголоски этого исторического анекдота можно обнаружить и в «Чонкине» Войновича, где солдат неукоснительно исполняет распоряжение охранять самолет, о котором само начальство давно забыло.

Другой рассказ из той же публикации в «Знамени», не случайно объединенный с предыдущим шапкой «Русский диптих», тоже основан на анекдоте, точнее, на искусном сопряжении двух анекдотических сюжетов. Первый — крушение планов чеченских террористов из-за русского хаоса: тщательно рассчитанный маршрут простака-связного, везущего бомбу, нарушает то отмененная электричка, то бесшабашный шофер, в результате чего курьер никак не может добраться до Москвы. Другой анекдотический сюжет — абсурдная реакция русских мужиков из депрессивного поселка на разоблаченного террориста: вместо того чтобы повязать его, сдать властям, мужики относятся к террористу вполне дружелюбно и, завладев бомбой и нечаянно включив часовой механизм, начинают думать, что бы им такое взорвать.