Новый Мир ( № 9 2005)

Аналогичная ситуация возникла в России (где смертная казнь была отменена), когда казнили декабристов. Симфония государства и Церкви14, в которой Царь являлся главой (в смысле — гарантом) Церкви, делала посягнувших на священную особу одновременно предателями и Церкви, и государства. Они объявили государству войну (как и все «политические»), и с ними тоже обошлись «по законам военного времени».

И в том и в другом случае основания для совершения казни пытались найти в Евангелии. Если западная Церковь могла опираться (и опиралась) на буквально понятое евангельское слово о соблазняющем тебя глазе, который лучше вырвать и кривым наследовать Царствие Божие, чем вовсе его лишиться (надо только не терять из виду, что речь здесь идет о

зенице ока,

которую берегут пуще всего в мире; размах казней явно указывал не на «отсечение членов», а на военные действия), то русский Царь мог опираться на так же буквально понятое евангельское слово о том, что соблазнившему единого из малых сих лучше было бы, если бы надели ему на шею мельничный жернов и ввергли бы его в море. Как известно (всем — из школьных учебников истории, написанных еще в советскую эпоху, — в этом поступке декабристов люди, воспитанные на убеждении, что нравственно все, что выгодно рабочему классу, и что несознательными массами нужно «управлять» — здесь точнее было бы: манипулировать, — не видели ничего плохого, а потому его и не скрывали), — так вот, как известно, декабристы выводили солдат против законного правительства под лозунгом: «Ура, Константин!», представляя им дело так, что они идут отстаивать права законного Царя против узурпатора. На площади умирали обманутые и соблазненные солдаты. Но я все же не уверена, что эти евангельские слова следует воспринимать как

призывоблегчить участь виновного, утопив его в море с мельничным жерновом на шее.