“Незнакомец вошел.
Он был высокого росту — худощав и казался лет тридцати. Черты смуглого его лица были выразительны: бледный, высокий лоб, орлиный нос и густая борода, окружающая впалые желто-смуглые щеки, обличали в нем иностранца”.
Действительно, этот портрет если и не “во всех подробностях”, как считает Ахматова, то в значительной мере соответствует описанию Мицкевича Ксенофонтом Полевым в его книге “Записки о жизни и сочинениях Николая Алексеевича Полевого”6: “Черные, выразительные глаза”, “роскошные черные волосы”, “довольно длинный нос”. Правда, у Мицкевича, в этом описании, “лицо с ярким румянцем”, он небольшого роста и не носит бороды; но образ и прототип все-таки не одно и то же, пушкинский герой — не Мицкевич, а бедный странствующий южанин; что же до польского поэта, то уже в 1828 году Пушкин видел его в бакенбардах, со временем появится и борода.
“...То, что импровизатор — портрет Мицкевича, окончательно доказывает, что в повести „Египетские ночи” есть „arriбere-pensбee””, — утверждает Ахматова7. То есть — “задняя мысль”, подтекст, тайная цель.
Если так, хотелось бы понять, что это за pensбe.
Здесь возникает вопрос, не затронув который трудно двигаться дальше: время действия повести.
Обычно само собой предполагается, что оно тождественно — или близко — времени написания “Египетских ночей” (1835). Ориентиром служат темы, предложенные итальянцу для импровизации на его вечере. В тексте повести они выглядят так:
“Семейство Ченчи.
(La famiglia dei Cenci)
L’ultimo giorno di Pompeia.
Cleopatra e i suoi amanti.
La primavera veduta da una prigione.
Il trionfo di Tasso”.
(“Последний день Помпеи”; “Клеопатра и ее любовники”; “Весна из окна — буквально: весна, видимая из — темницы” или “тюрьмы”; “Триумф Тассо”.)
Приурочивая действие повести к 1830-м годам, Б. Томашевский связывает первую тему с известиями о парижской постановке (1833) трагедии А. де Кюстина “Беатриса Ченчи”, четвертую — с выходом книги С. Пеллико “Мои темницы” (1832), пятую — с постановкой пьесы Н. Кукольника “Торквато Тассо” (1833).