Ну, здравствуй, жена!

- Прощай, Ури-ца! - произнесла Юля, вытирая слезы. После того, как Степь коснулась Камня Силы, она начала меняться: волосы заструились по спине тяжелой копной, морщины разгладились, а глаза утратили ту белесую пелену, что свойственна старым людям, и теперь светились весенней зеленью.

Урийцы и Юля стояли в опустевшей зале. Король, как только получил свою половину древнего артефакта, потребовал от Изегера амулет, и немедля отбыл вместе с ним в лабораторию, куда потащили и Камень. Элькассар Третий совершенно не догадывался, что противился и едва не проиграл богине.

- И ты прощай, Яры-са.

Девочка-шаманка грустно улыбнулась. В ее руках был ящик с головой прадеда, который тоже возвращался в степь - туда, где его помнили и любили.

- Прощай, Раттар! Ой, - Юлия поспешно сняла с себя цепочку, на которой болталась зеленоглазая птичка. - Вот, возьми, это твое!

- Оставь себе, - горячие пальцы сына вождя обожгли ладонь. - Ты же помнишь, тебе стоит только позвать, и я приду. Если не для любви, то в беде...

- Но Раттар, - Юля замялась, не зная, как признаться, что у нее уже есть защитник.

На помощь пришла Яры-са.

- Оставь. Эту птичку и я услышу. Позовешь, когда захочешь погулять по степи, поваляться в маках...

- ...забраться на спину урийцу, который будет ждать...

- Раттар! - шаманка топнула. - Юли-са, ты права. Оставь свистульку себе только в том случае, если не хочешь забыть одного наглого урийца.

- Я не хочу забывать никого из вас. И обязательно приду навестить. Когда-нибудь, - она стыдливо опустила глаза. - Лорд Ханнор мой муж, и его спина - моя стена. Прощай, Раттар, - Юля опустила свистульку в его ладонь. Сын вождя тяжко вздохнул. - Посвисти в нее, когда встретишь девушку, готовую уйти с тобой в травы. Я хочу услышать, как ты счастлив.

Раттар сунул птичку Яры-се, а сам наклонился за Камнем. Ему предстояла великая честь вернуть древнюю ценность степнякам.

Юлю обманул его маневр. Вместо камня в руки урийца попала она.

Жаркий и вместе с тем горький поцелуй расставания обжег ее губы.

- Прощай Раттар, - произнесла она, когда троица, так же, как и появилась из ниоткуда, исчезла в никуда.

 

- Джулия! - в залу вбежал запыхавшийся Изегер, и его «жена» поспешно убрала руку от припухших губ.

Глава 59. Эксперимент

К моменту возвращения лорда все вещи, которые он притащил из модной лавки и которые Юлия впопыхах разбросала по комнате, исчезли. Их судьбу выяснять молодая хозяйка не спешила. Ей было не до того.

Она, смущенная дерзким поцелуем Раттара и трясущаяся от страха, что сей поступок мог увидеть милорд, который весь путь до покоев молча тащил ее за руку, лихорадочно подбирала слова оправдания.

И когда Изегер завел «неверную жену» в комнату и, сведя брови к переносице, обхватил ее лицо ладонями, она первая же выпалила:

- Я не виновата, он сам...

Брови «рогоносца» медленно поползли вверх.

- Он?!

- И вообще, ты не так все понял...

- Я?!

- Это был прощальный поцелуй. Сначала меня поцеловала бабушка, потом Яры-са, а потом...

- Раттар?!

Она кивнула. Вернее, попыталась кивнуть, потому как ладони, обхватившие ее лицо, стали железными.

Взгляд Изегера соскользнул на губы «супруги». Та быстро их облизала.

- И как? Понравилось?

- Э...

- Я заставлю тебя его забыть.

 

Заставил.

А потом Юля взяла инициативу на себя, пока не дошла до состояния «о, боже, кто такой Раттар?», а позже, когда власть вновь взял Изегер, поцелуй урийца если и не был вычеркнут из списка «приятных», то спустился на последнее место в череде всех возможных, в том числе таких, как «чмоканье друга в щеку в детском саду».

Юля пришла в себя только тогда, когда поняла, что она и милорд совершенно голые и сейчас произойдет «то самое». От страха она непроизвольно напряглась. И зажмурилась. И кажется, даже перестала дышать.

Изегер, который как раз собирался раздвинуть ноги «жене» и сделать ее таковой без условных кавычек, почувствовав одеревенение ее тела, застыл. Он никогда ничего не делал против воли женщины. Те случаи, когда Картора и Тиль Грасси поспособствовали в осуществлении права первой ночи, вообще не в счет. Тогда все казалось сном, а слезы чужих невест, если таковые и были, засчитывались как счастливые.

 

Юля, сообразив, что продолжение буксует, открыла один глаз.

Ее поразило лицо Изегера. Куда делся кураж страсти? Отчего такой задумчивый вид?

Открыла второй глаз, но картинка не поменялась.

- Что? - выдохнула она.

Он медленно покачал головой.

- Ты меня не хочешь? - слова произносить стало трудно, поскольку рот моментально пересох.

- Хочу, но...

- Но? - Юле вдруг стало стыдно. Он смотрит на нее, а она лежит словно распластанная лягушка. И что это еще за «но»? Она стыдливо потянула простыню на себя, резко спихнув с колен ладони Изегера, который не очень-то противился, и скрутилась в позу эмбриона.

Милорд, понимая, что промедлив, допустил оплошность, улегся за спиной «жены» и прильнул к ней так тесно, что она попой ощутила его не спадающее напряжение. Обнял, не позволяя даже шевельнуться, и... заговорил: