Нулевая планета

Ещё через несколько минут боль стала почти невыносимой. Но увидев, что лазер делает своё дело, техножрец только крепче сжал клыки. Да, он не был воином, но был ксеносом, а значит, не мог, не имел права показать кому-то свою боль. Больше того, заметив, что стоящий в углу разведчик очень внимательно следит за ходом операции, верховный решил, что более удачного момента для передачи подготовленной информации не будет.

Сосредоточившись, техножрец направил на закрытое сознание разведчика узкий луч своей мысли. Удивлённо оглянувшись на врача, разведчик настороженно посмотрел на верховного и, решившись, ответил…

Техножрецу понадобилась вся сила духа, чтобы убедить человека принять единственно правильное решение, и ксенос приготовился к тяжёлому процессу передачи, когда вдруг его упорядоченные размышления пронзила острая, как абордажная сабля, мысль. Этот человек считал ксеносов врагами, но при этом готов был пойти на риск ради сохранения хрупкого мира между расами.

Ко всем прочим бедам на верховного вдруг нахлынули картины предвидения. Это была короткая, словно вспышка, эмоция, но техножрец вдруг понял, что именно этот человек сумеет спасти все обитаемые миры от страшной катастрофы. Горло верховного сжал судорожный спазм, а слёзные железы вдруг начали усиленно работать. Третье веко на глазу ксеноса чуть шевельнулось, и вертикальный, чёрный, как антрацит, зрачок неожиданно влажно блеснул. Из состояния каменной неподвижности верховного вывел осторожный зов разведчика:

– Верховный, я готов. Начинайте.

– Забудьте на время обо всём. Все ваши беды и трудности оставьте за пределами этой пещеры. Здесь и сейчас есть только вы и я. Эти знания позволят вам стать одним из тех, к кому будут прислушиваться даже ваши правители. А теперь очистите свой разум. Начнём.

Окунувшись в боль, техножрец призвал на помощь все свои знания и силы. Сузив поток мыслей до толщины того самого луча, который в данную секунду резал его панцирь, верховный усилием воли направил его в мозг разведчика. Теперь человеку предстояло самое сложное: разбудить едва проснувшиеся участки мозга, отвечающие за способности к мыслеречи, активировать их и зафиксировать в максимально функциональном режиме. Только после этого в память человека можно ввести знания о своей расе.

В том, что разведчик сможет перенести эту операцию без ущерба для сознания, он не сомневался. Мозг этого человека был достаточно гибок и тренирован, а общее состояние здоровья оказалось просто отличным. Осторожно касаясь определённых участков мозга человека в строго определённом порядке, техножрец активировал эмпатическое восприятие до максимума и, оценив будущий потенциал, обрадовался.

Его выбор оказался правильным. Путём недолгих тренировок разведчик легко мог поставить себя в один ряд с самыми опытными в мыслеречи техножрецами. Проверив свою работу и убедившись, что всё сделано правильно, верховный внедрил в участок, отвечающий за память, информационный пакет и, осторожно отпустив сознание разведчика, отступил. Дело было сделано.

Теперь оставалось только дождаться, когда тело и мозг человека вернутся в состояние привычного равновесия, и внедрённая информация будет усвоена. Быстро сопоставив информацию о состоянии мозга и физическом состоянии тела разведчика, верховный пришёл к выводу, что для полного усвоения информации потребуется не больше пяти-семи стандартных суток. Да, все эти дни у человека будет болеть голова, а общее состояние будет такое, словно он пешком прогулялся за борт космического корабля, при этом забыв надеть скафандр, но все эти мелочи скоро забудутся.

Внимательно посмотрев на отключившегося разведчика, техножрец убедился, что с ним всё в порядке, и только тут неожиданно понял, что боль от разреза куда-то отступила, а сам он едва балансирует на грани сна и бодрствования. «Анестезия», – догадался техножрец, почти проваливаясь в забытье. Последнее, что успел запомнить верховный, было улыбающееся лицо врача, который с довольным видом демонстрировал ему отсечённый кусок панциря.

«Получилось», – мелькнула мысль, и техножреца одолел долгий, глубокий сон.

* * *

Очнулся Влад разом, словно вынырнув из глубины. Все органы чувств работали, но как-то странно, как будто в усиленном режиме. Звуки стали громче, краски ярче, а тактильные ощущения острее. Медленно обведя взглядом комнату, разведчик попытался сообразить, где находится. Судя по знакомым стенам и мебели, он очнулся в своём доме. Но почему тогда было так тихо?

На улице не шумели проезжающие машины, не перекрикивались соседки и не визжали барахтающиеся в снегу дети. Даже собаки, которых в посёлке было немного, не лаяли. Всё словно замерло в ожидании какой-то беды. Медленно поднявшись, Влад покачнулся, но устоял, ухватившись протезом за спинку кровати. Голова закружилась, а в правом, родном глазу потемнело. Преодолев приступ слабости, разведчик выпрямился и, собравшись с силами, отправился умываться.