Нулевой пациент. Нестрашная история самых страшных болезней в мире

Прежде чем окунуться в рассказ, который больше напоминает научную фантастику, чем правду – рассказ о генетическом секвенировании, воскрешении исчезнувших вирусов, некогда разжигавших пандемии, и терапии моноклональными антителами, нам следует отдать должное простым, но крайне необходимым вещам, которые появились в результате минувших эпидемий. Таких, как маски. Будучи, пожалуй, лучшей защитой против заболеваний, передающихся воздушно-капельным путем, эти приспособления родились при любопытных обстоятельствах: изначально они спасали не от инфекции, а от неприятных запахов. В частности, от зловония гниющего мусора или вони стоячей воды и нечистот, считавшихся источником миазмов – зловонных облаков тлетворного газа, который, согласно представлениям, бытовавшим с V века до н. э., провоцировал болезни. В прошлом, когда случались эпидемии, людям было невдомек, что определенные болезни – скажем, чуму – чаще всего разносят не какие-то невидимые болезнетворные «испарения», а крысы, чья шерсть кишит блохами. (Стоит упомянуть, что весьма опасная и редкая разновидность легочной чумы, часто приводившая к летальному исходу, и впрямь распространялась по воздуху.)

Ранние примеры использования масок можно увидеть на написанной маслом картине Мишеля Серра 1720 года, запечатлевшей сцену разгребания трупов во французском городе Марселе: рабочие уносят тела умерших, надев тряпичные маски, чтобы не заразиться. Чумные доктора когда-то носили те самые сюрреалистические, жутковатые маски с длинными клювами, куда обычно заталкивали душистые травы (на всякий случай врачи и ноздри затыкали благовониями). Такие маски были не только призваны защитить человека от вдыхания миазмов: длинные клювы к тому же не позволяли врачу приближаться вплотную к больному. При осмотре пациентов использовали длинную палку или трость, чтобы проверить пульс, приподнять одежду или даже оттолкнуть больного, вознамерься он подойти слишком близко.

К концу XIX века, когда микробная теория пробила себе путь в мир медицины, врачи стали надевать маски во время операций, чтобы при кашле или чихании капли жидкости не попали в организм пациента. Те маски обеспечивали одностороннюю защиту, и от них было больше проку больным, чем докторам. В то время больше внимания уделялось не тщательной обработке операционного поля антисептиками, а асептическим мерам, то есть предупреждению попадания бактерий в рану. В 1897 году Йоханн Микулич-Радецкий, польский хирург и изобретатель хирургических приемов и инструментов, создал маску, которая представляла собой «кусок марли, привязанный двумя завязками к чепцу и проходящий по лицу, чтобы прикрыть нос, рот и бороду». К 1923 году две трети хирургов в США и Европе стали использовать маски, а к 1940-м годам эта практика стала повсеместной. В 1960-х одноразовые хирургические маски вошли в медицинский обиход по всему миру.

Сурок тарбаган.

В 1910 году появились новые маски, а вернее, респираторы, призванные защищать в том числе и тех, кто их надевал. Один охотник из Маньчжурии, на севере современного Китая, заразился легочной чумой от тарбагана (это особый вид сурков). В отличие от типичной чумы, которая передается через укусы блох, легочная распространяется воздушно-капельным путем, поэтому она разносилась быстро и с ужасающим, стопроцентным уровнем смертности.

Врач по имени У Ляньдэ усовершенствовал хлипкие на тот момент хирургические маски, сложив несколько слоев марли и ткани. Маски У Ляньдэ было просто шить, да и стоили они не слишком дорого, так что медработники, солдаты и обычные граждане стали их использовать. Это сработало. И хотя та вспышка легочной чумы в Маньчжурии, начавшись с сурка, унесла шестьдесят тысяч жизней, болезнь разбушевалась бы куда сильнее, если бы не новые защитные маски.

Без скептиков, разумеется, не обошлось. Один французский врач оскорбил У Ляньдэ, пренебрежительно отозвавшись о его масках и позволив себе расистское замечание: «Чего еще ждать от китайца?» Потом тот французский врач зашел без маски в больницу, чтобы ухаживать за чумными больными, сразу же заразился и умер через два дня. В его случае последнее слово осталось за смертью.

Когда в 1918 году началась пандемия гриппа, чиновники сферы здравоохранения вспомнили об относительно успешных мерах, принятых в Маньчжурии.

Требование носить тканевые или марлевые маски стало обязательным для некоторых охранников правопорядка и медработников. Ими пользовались даже рядовые граждане. В больничном лагере Брукс – госпитале под открытом небом в Бруклине, штат Массачусетс – были введены очень эффективные меры, предусматривавшие частую смену масок, ношение халатов и чепцов, а также использование дезинфицирующего средства для рук. Из ста пятидесяти четырех сотрудников лагеря лишь восемь заразились гриппом, причем пятеро из них подхватили инфекцию в нерабочее время.

Полицейские Сиэтла в масках во время пандемии гриппа 1918 года.