o 8b191ad8675a2039

очень метко.

- Остается только одно, - Виллем вдруг сжал пальцы – до боли, и отбросил пулю.

- Тогда действовать надо как можно быстрее – черт с ним, с риском, пойду сам, без охраны.

Вот же мерзавец , а по виду и не скажешь.

Только ей нельзя говорить, ни в коем случае, а вот кое-что другое, - адмирал вдруг

улыбнулся, - это я ей скажу. И сегодня же, перед тем, как отправлюсь в Гент.

- Вот здесь, - показал Теодор Виллему, - здесь другая кладка.

- Правильно, - удивился адмирал,- а ты откуда знаешь?

Они стояли на стене замка, и Теодор ухмыльнулся: «Так видно же. Как тут красиво, - вдруг

добавил он искренне. «Словно в Тоскане. А другая кладка – голубые глаза взглянули на

Виллема, - это потому что замок атаковали?

- И много раз, - ответил де ла Марк. «А потом отстраивали заново».

- А вы умеете? Ну, атаковать? – спросил Теодор.

- Умею, - Виллем вдруг рассмеялся. «Я, дорогой мой, порты захватывал и крепости брал –

такие, как эта».

- Я хочу быть воином, - мальчишка помрачнел. «Но и строить тоже хочу. Не знаю, что буду

делать, когда вырасту. А можно, - он помолчал, - я сделаю рисунок замка? Я умею».

- Можно, конечно, - Виллем потрепал его по рыжим кудрям. «А ты бы шапку надел, Теодор –

тут все же высоко, ветер вон какой холодный».

- Месье, - сказал мальчик, послушно вытаскивая шапку из-за пазухи, - а что будет с моей

сестрой?

- С твоей сестрой, - ответил адмирал, положив ему руку на плечо, - все будет в порядке.

- Я вам верю, - серьезно проговорил Теодор и замолчал. Они так и стояли, глядя на запад,

где уже начинало заходить солнце, - мужчина и мальчик.

- Вы знаете, мадам, - Виллем наклонился и подбросил дров в камин, - как звали моего

прапрадеда?

- Нет, - она сбросила сапожки и, подобрав под себя ноги, укутала их меховым одеялом.

- Его звали «Арденнский вепрь», - мужчина посмотрел на Марту темными, как каштаны

глазами. «Мы с вами сейчас как раз в этих горах, в Арденнах», - он обвел рукой вокруг себя.

«А «Вепрем» он стал, потому, что всегда добивался своего, - де ла Марк помолчал, - как и

я».

- И чего вы сейчас хотите добиться? – устало сказала Марта.

- Чего? - Виллем прошелся по залу и вдруг прервался, посмотрев в бойницу. «Идите-ка

сюда, мадам".

Она, прихрамывая, встала рядом.

Над заснеженными склонами, играл чудный, - брусничный, сиреневый, золотой закат. «Какой

яркий», - тихо проговорила женщина.

- Так вот, мадам, - он чуть встряхнул русыми, вьющимися волосами, - я же вам говорил – я

рыцарь. По рождению и по воспитанию. Моя семья живет здесь уже пять веков. А рыцари, -

он улыбнулся, - должны защищать людей. Поэтому я добьюсь того, что дочь к вам вернется

– живой и невредимой.

- Однако..., - он помолчал, - есть еще кое-что. Я сейчас еду за вашей девочкой, и хотел вам

сказать это на прощанье.

- Что? – ее зеленые глаза казались сейчас совсем прозрачными – как морская вода.

- Я плохой рыцарь, - улыбнулся де ла Марк краем губ. «Я не должен был в вас влюбляться,

раз вы под моей защитой, а вместо этого, - он прервался и взглянул ей в лицо - влюбился».

- Даже слушать вас не хочу! – вдруг закричала Марта. «Пока моя дочь в опасности, пока я не

знаю, что с ней, я и думать ни о чем другом не собираюсь!»

- Вы очень красивы, когда гневаетесь, - спокойно заметил Виллем. «И вообще – очень

красивы. Так вот, мадам, я клянусь привезти вашу дочь сюда. Не будь я де ла Марк».

- А если не привезете? – устало спросила Марта.

Виллем рассмеялся. «Обещаю. Потому что я очень хочу, чтобы моя любовь к вам, мадам,

была бы вами разделена».

Гент

Дверь затрещала и соскочила с петель.

- Если ты дернешься, Хуан, - сказал стоящий на пороге мужчина, - я тебе голову прострелю.

Хоть ты и одолжил, у меня пистолет для своей маленькой прогулки по лесам, я нашел еще

один. А ну поднимайся, быстро, - Корнель повел дулом в сторону стены.

Дон Хуан послушно встал.

Тео, сжавшись в комок, прикрылась подушкой.

- Меня зовут месье Пьер, - сказал красивый, невысокий мужчина, оглядывая комнату. Увидев

разбросанные по столу карты и кубки с вином, он поднял бровь.

- Иди сюда, - он протянул руку девочке. Та помотала головой и разрыдалась.

Петя разозлился, и, взяв девчонку в охапку, не обращая внимания на ее слезы, вынес из

комнаты.

- Так, - он открыл дверь своих покоев, - сиди тут. Я тебя закрою на ключ, - вот он, - Петя

повертел им перед носом у девочки, - а ключ положу в карман. Вернусь, и поедем к твоей

матушке».

- А если не вернетесь? – икнула она, и вытерла лицо рукавом.

- Не было еще такого, чтобы я не возвращался, - усмехнулся Петя. «Где твоя матушка,

кстати?»

- Не знаю, - девчонка опять заплакала. «Мы ехали в Антверпен и меня похитили, на дороге».

- Час от часу не легче, - пробормотал Воронцов. «Вот тебе, - он порылся в ящике стола, -

иглы и нитки. Платье свое зашей, я тебе ночью другой одежды не достану. Умеешь?

- Ага, - хлюпнула девочка.

- Прекрасно, - обрадовался Петя. «Заодно вот, - он махнул рукой в сторону шкафа, - где там

дырки на одежде, или манжета отпоролась – тоже зашей. И вообще приберись тут, ладно?».

- Хорошо,- девчонка смахнула с лица слезы и, оживившись, спросила: «А метла есть у вас,

месье?»