o 98f6fe69ff972b4b Пятицарствие Авесты

многочисленна, и Марку было неприятно, что в этих условиях дочь с мужем были её

членами. Позиция Антонии была ему более понятна: она заботилась о семье, о детях и

внуках. Не смея возражать Антонии, он всё же выразил своё неприязненное отношение

к намерению покинуть город Иоанну, мужу дочери, но ни слова не сказал апатичному

Петру, последовавшему за ними. После разговора с Марком Иоанн изменил своё

решение покинуть город и остался дома, а община христиан вместе с семьёй Марка

ушла в Пеллу. Заодно с Антонией и Еленой ушла также жена Александра со своими

детьми, но попытка Антонии забрать с собой семью Андрея оказалась безуспешной:

Мариамма наотрез отказалась оставить мужа. Уход близких, правда, успокоил сикария,

сняв с него заботы об их безопасности, хотя он видел, что Андрей несколько расстроен

случившимся. Марк как мог, успокаивал его, намекая на возможность позднее

уговорить жену перебраться в Пеллу, но и Иаир ежедневно навещал семью дочери. В

отношениях Марка и Софии всё было хорошо: они любили друг друга — в их доме

жило счастье, омрачённое лишь однажды размолвкой, причиной которой оказалось

кольцо, переданное Марку служанкой Вереники, о чем он давно забыл. София нашла

его вскоре после возвращения мужа из Гамалы; как оказалось, оно было ей знакомо по

временам службы у царицы, поэтому, разгневанная, она приступила к нему с допросом.

— Откуда у тебя это кольцо?!

— Прости милая, я забыл про него.

— Нет! Мне надо знать — откуда?!

— Его передала мне какая-то женщина на улице в городе.

— Неправда! — не отступала жена, пугая Марка неожиданной для него яростью. —

Тебе подарила его Вереника, когда ты встречался с ней! Я видела это кольцо раньше!

— Да нет же! Это произошло, когда ты исчезла из дома, когда в городе появился

твой бывший муж.

10 8

— Я не верю тебе! Вереника никого не любила, кроме тебя, и кольцо не могла

отдать просто так!

— Родная моя! Мне незачем оправдываться: я не любил никого так, как тебя!

Кольцо мне передала какая-то женщина, сказав, что исполняет приказ хозяйки, причём

всё выглядело, словно это была угроза.

— Почему ты не сказал мне?! Почему ты не выбросил его?!

— К тому времени, как мы снова встретились, я уже забыл про него, а не

выбросил... — он пожал плечами.

— Да, да! Почему не выбросил?!

— Ты же знаешь про кольцо деда, кольцо Мариаммы? Кольцо Вереники выглядело

издёвкой надо мной.

— Ты ревнуешь её!

— Родная моя, я просто завидовал деду, но сейчас даже не думаю об этом; мне

повезло в этой жизни не меньше —я встретился с тобой!

София вдруг заплакала, а Марк, прижав её голову к своей груди, чувствовал, как

она постепенно успокаивается, всхлипывая и шмыгая носом.

— Выбрось его! — наконец сказала она. — Мне страшно: теперь, когда у нас есть

дочь, оно может принести несчастье.

— Хорошо, хорошо! — Марк поднялся, вышел во двор и выбросил кольцо

подальше на улицу.

Вскоре эта размолвка забылась, София уже не вспоминала о злополучном кольце,

как будто его никогда и не было, всецело отдаваясь своей любви к мужу и дочери,

которой уже исполнился год и которая довольно сносно держалась на ногах, гуляя во

дворе и на улице в сопровождении матери и служанок.

Наряду с этими событиями уже стало известно о восстании в Галлии и о смерти

Нерона, что воспринималось многими с открытым ликованием, словно империя начала

распадаться, и надежда на это не ослабевала, несмотря на близость войск Веспасиана.

Совет зилотов настойчиво искал союзников в Вавилоне и у парфян, побуждая соседей к

войне с империей, поскольку с неразберихой и беспорядками в самом Риме крепла

надежда на успех в этой войне. В самом же Иерусалиме обстановка изменилась не в

пользу зилотов, вначале сносно уживавшихся с отрядами Иоанна, привлёкшего на свою

сторону всех желающих без разбора тем, что позволял безнаказанно грабить горожан;

разбой, мародёрство и разврат царили среди его подчинённых, с коими всё чаще и чаще

происходили столкновения ка- нанитов. Это обстоятельство сильно повлияло на

личную жизнь Марка: беременная во второй раз София была не на шутку встревожена

за жизнь дочери и будущего ребёнка и окончательно испугалась после нападения

нескольких вооружённых людей на их дом, окончившегося, правда, благополучно для

семьи сикария благодаря тому, что тот был в это время дома и отразил нападение, в чём

ему помогли слуги. Отец Софии каким-то образом установил контакт с управляющим

торговыми делами Марка в Тире Иоанном и через него категорически требовал от

дочери немедленного переезда в Афины, мотивируя это неизбежностью поражения

евреев в войне с Римом, ссылаясь на то, что Веспасиан возьмёт власть в свои руки. И

действительно — легионы в Иудее вскоре провозгласили его императором, а вслед за

этим он отбыл в Египет, где — и это было очевидным делом — приостановил вывоз

хлеба в Рим, что являлось самым весомым аргументом для признания его императором

и в самой метрополии. Когда София узнала эти новости, она словно успокоилась,

очевидно, решив для себя проблему, долго мучившую её, и, не упрашивая больше мужа

покинуть Иерусалим, сказала, что уже не может здесь оставаться.