О благодеяниях

Мы видели в амфитеатре льва, который, узнав в одном из гладиаторов (так называемых бестиариев) своего бывшего хозяина, защитил его от нападения зверей[54]

. Что же – надобно ли считать благодеянием эту помощь зверя? Без сомнения, нет, потому что он не имел «воли» – сделать благодеяние и сделал это не с тем расположением, в каком бывает душа человека, оказывающего благодеяние. [2] На место льва – поставь тирана. И тот и другой даруют жизнь, но ни тот, ни другой не делают благодеяния, ибо то не благодеяние, когда принимают (его по необходимости), то не благодеяние, когда бываешь обязанным тому, кому не хочешь. Сперва надобно мне предоставить свободу, а потом оказать и благодеяние.

Глава 20

[1] Обыкновенно спорят относительно Марка Брута[55]

: следовало ли принимать ему жизнь от Августа Юлия (Цезаря), после того как он замыслил умертвить последнего? [2] Какими побуждениями Брут руководствовался при этом убийстве, это мы рассмотрим в другом месте. Мне же представляется, что этот муж, великий во (всех) других отношениях, в данном случае впал в сильнейшее заблуждение и поступил несогласно с учением стоиков или вследствие того, что испугался имени царя, – тогда как под управлением справедливого царя государство пользуется наилучшим состоянием; или вследствие того, что надеялся на возможность существования свободы при таком положении вещей, когда столь дорогой ценой вознаграждалось как управление, так и прислуживание; или вследствие того, что считал возможным возвращение государства к прежнему состоянию, после того как уже были утрачены древние нравы, (считал возможным) сохранение равенства гражданских прав и устойчивости законов, после того как уже видел столько тысяч людей, сражавшихся не из-за вопроса о том, быть ли рабами или нет, а из-за вопроса лишь о том, кому быть рабами? Какое же забвение природы вещей и своего государства овладело им, если он поверил, что после погибели одного не найдется другого, который пожелал бы того же самого, тогда как нашелся Тарквиний после погибели стольких царей от меча и перунов?[56]

[3] Но он должен был получить жизнь (от Цезаря), не будучи, однако, обязан считать отцом того, кто насилием достиг права делать благодеяния. Ибо тот еще не спас, кто только не умертвил, и не благодеяние даровал он, а только освобождение (от смерти).

Глава 21