o c24ec28d571a6d65

Перед тем, как задремать, - над хижиной уже ярко сияло полуденное солнце, - она

спряталась в его руках, свернувшись в клубочек, зевая, и Степан, сам уже – засыпая,

прижавшись щекой к гладкой спине, подумал: «Навсегда, это уже навсегда».

Эпилог

Карибское море, январь 1595 года

-Вот так, миссис Тео, - одобрительно сказал хирург «Святой Марии», мистер Мэйхью.

«Перевязывать вы уже научились, а теперь давайте поговорим о том, как обрабатывать

раны». Она, было, потянулась за пером, но тут Белла, лежавшая на койке в лазарете,

проснулась и, повертев головой, громко, требовательно заплакала.

- Потом продолжим, - улыбнулся Мэйхью. «Идите, миссис Тео, кормите ее, а то сейчас она

на все Карибское море раскричится».

Тео села на свою кровать, - в капитанской каюте для нее была поставлена отдельная, - и,

посмотрев на бодро сосущую дочь, грустно сказала: «И где же твой папа? Уже два месяца

нет его, как ты родилась, сразу и отправился на сушу, и вот – ни весточки, ничего. И о Нике

тоже ничего не слышно».

Она погладила темные, мягкие волосы дочери. Белла взглянула наверх, - хитрым, зеленым

глазом, и постучала кулачком по груди. Тео вздохнула и переложила ее: «Ну, ешь, ешь,

хорошо еще, что молока много».

«Вот тут ты и родилась», - сказала смешливо Тео девочке, оглядывая каюту. «Как брат твой,

Дэниел – легко и быстро. Папа твой наверху галеоны расстреливал, а, когда сюда спустился,

- у тебя уж и головка показалась. И большая же ты была, - он нежно поцеловала дочь,

наклонившись, - восемь фунтов с половиной, вот как». Белла зевнула, и, посапывая,

продолжила сосать – уже сонно, медленно.

Тео положила дочь в колыбель, сделанную из старого паруса, и, подойдя к ставням,

открытым в солнечный, ясный день, вгляделась в горизонт. Через мгновение, она, подхватив

юбку, уже взбиралась по трапу.

- Капитанская шлюпка, - улыбнулся Гринвилль, передавая ей подзорную трубу. «Господи,

хоть бы там их было трое, - попросила Тео, рассматривая белую точку, что приближалась к

«Святой Марии». Шлюпка была уже почти рядом, и Тео увидела, что Степан в ней – один.

Она вздохнула, и сказала первому помощнику: «Спасибо. Я внизу буду, мистер Гринвилль».

Заставив себя не плакать, она села на койку, и, опустив голову, сжав руки, проговорила: «Ну,

где же вы, детки мои? Уже сколько времени вас ищут, - и ничего. Как сквозь землю

провалились».

Ворон выпил рома и сказал первому помощнику. «Так. Они уже близко, надо посылать

шлюпки к сэру Фрэнсису, и на «Стремление» с «Успехом», хватит им конвои перехватывать,

пора делом заниматься. Там десять кораблей идет, вместе с «Желанием», и нас четверо –

от этой Картахены и следа не останется. Теперь, - он легко, как в молодости улыбнулся, и

помахал каким-то листком, - капитан Кроу нашелся, наконец-то.

- Слава Богу, - облегченно сказал Гринвилль.

- Оставил записку понятно где, что будет ждать там «Желание». Они завернут поближе к

Порт-Роялю, и подхватят его. Корабль у него быстрый, так что, - Ворон подумал, - нагонят,

ничего страшного. Что у нас?

Гринвилль подвинул ему судовой журнал. «Ну, - протянул Ворон, вчитываясь в записи, - как

я вижу, вы тут времени не теряли. Сколько человек вышло из строя?

- Одиннадцать убитых и больше двух десятков раненых, - ответил первый помощник, - но все

уже выздоравливают, так что туда, - он махнул рукой на юг, - подойдем почти с полным

экипажем.

- И очень хорошо, - Ворон поднялся, - там нам каждый человек понадобится. Теперь

пойдемте в оружейные трюмы, посмотрим, сколько нам нужно пороха и ядер, а то сейчас

подойдут остальные и начнется драка – он усмехнулся, - надо сразу получить больше.

Степан добрался в каюту только вечером. Дочь спала, разметавшись на спине, раскинув

ручки. Она была белокожая, пухленькая и на толстых щечках играл нежный румянец.

«Красавица моя, - прошептал Степан, склонившись над колыбелью.

Он оглянулся, - Тео лежала на своей койке, и плечи ее чуть вздрагивали. Степан опустился

на пол, на вытертый, старый ковер, и тихо сказал, не трогая ее, - он не знал, можно ли: «Ну

не плачь, я кое-что все-таки узнал».

Жена повернулась, - мгновенно, и в свете фонаря Степан увидел опухшие, покрасневшие

глаза. Она протянула руку и улыбнулась: «Уже можно, той неделей все закончилось».

Степан с облегчением поднес ее пальцы к губам и вздохнул: «Теперь слушай».

- И после той ночи их уже никто не видел, - закончил муж. Тео посмотрела на него и сказала:

«Это Дэниел, я знаю, а вовсе не какие-то пришлые индейцы. Там что-то случилось, с

Мартой, он ее защищал. Бедная моя девочка, - горько проговорила Тео, - она ведь тихая

такая, ласковая, она этого и не знает ничего, она цветы любит, и птиц. Мне хоть десять лет

было, как..., - он помолчала, - а Марте семь, всего семь...»

Степан привлек ее к себе и проговорил: «Может, там и не случилось ничего. Но Дэниел..ему,

же восемь всего лет, и у него рука не дрогнула».

- Сын своего отца, - вздохнула Тео, - что тут еще говорить. И где их искать теперь, - она

взглянула на карту Южной Америки, что висела на переборке, - там же везде джунгли.

- Найдем, - твердо сказал Степан. «Ник вон нашелся, и наших тоже – найдем».