О духовных явлениях в искусстве и науке

²⁴ Частично удел врача состоит в том, чтобы усваивать специальные знания. Парацельс тоже придерживался этого мнения[55]. Сам он, кажется, учился в Ферраре и получил там докторскую степень. Еще он изучал классическую медицину по Гиппократу, Галену и Авиценне, уже усвоив некий набор знаний от своего отца. В книге «Paragranum» об искусстве врача говорится так: «Что же такое искусство врача? Надлежит ему ведать, что полезно, а что вредно для неосязаемого, для belius marinis[56], для рыб, что приятно и неприятно, здорово и нездорово для животных; сии суть искусства, к естественному порядку относящиеся. Что еще? Благословения ран и их силу, почему и по какой причине они действенны; каковы

Melosina и Syrena, permutatio, transplantatio и transmutatio[57] и как их нужно понимать; что возвышается над природой, что выше вида, что выше жизни, что зримо и что незримо, что производит сладость и горечь, каков вкус, что такое смерть, что полезно рыбакам, что должно быть ведомо гонцу, кожевнику, красильщику, кузнецу и плотнику, что принадлежит кухне, погребу, огороду, что принадлежит времени, о чем осведомлены охотник и горец, что подобает страннику, а что человеку оседлому, чего требует война, что приносит мир, почему одни клирики, а другие миряне, каково всякое призвание и на что оное обращено, что есть Бог, что сатана, что такое яд и противоядие, что особенного в женщинах и в мужчинах, что отличает женщин от девиц, желтое от белого, белое от черного, красное от желтого во всем на свете, почему тут один цвет, а там другой, почему одно коротко, а другое длинно, почему одни преуспевают, а другие терпят неудачу; и в чем это знание применимо ко всему вокруг».

²⁵

Эта цитата немедленно побуждает заняться поисками диковинных истоков эмпиризма Парацельса. Вот он перед нами, бродячий ученый в дороге, с компанией спутников; вот он входит в деревенскую кузню, хозяин которой, будучи главным врачебным авторитетом, знает все заклинания для заживления ран и остановки крови. От охотников и рыбаков он слышит дивные рассказы о наземных и водных существах – об испанских древесных гусях, каковые, разлагаясь, превращаются в черепах, и об оплодотворяющей силе ветра в Португалии, порождающего мышей в снопе соломы, что подвешен на шесте[58]. Паромщик рассказывает о лориндах, вызывающих таинственный, загадочный «плач и шелест вод»[59]. Животные болеют и исцеляются, как люди, а горцы твердят даже о болезнях металлов, о медной проказе и тому подобном[60]. Все это должен знать врач, которому полагается разбираться также в чудесах природы и осознавать причудливое соответствие микрокосма и макрокосма, не только видимого мироздания, но и незримых космических тайн, или мистерий. Мы встречаем одну из этих тайн – Мелюзину, волшебное существо, принадлежащее наполовину фольклору, наполовину алхимическому учению Парацельса, что дока- зывается ее связью с permutatio и

transmutatio. По Парацельсу, Мелюзина обитает в крови, а поскольку кровь является древним местопребыванием души, можно предположить, что Мелюзина – это своего рода разновидность anima vegetativa[61]. Фактически это вариант меркурианского духа[62], которого в четырнадцатом и пятнадцатом столетиях изображали в виде чудовища женского пола. К сожалению, я должен воздержаться от более подробного рассмотрения этой фигуры, так как подобное рассмотрение заведет нас в глубины алхимических рассуждений. Но для описания подлинного Парацельса-врача никак не избежать хотя бы упоминания о средневековой подоплеке его воззрений.

²⁶

Вернемся теперь к нашей теме – к врачебной науке в представлении Парацельса. В книге «Paragranum» говорится, что врач «зрит и ведает все болезни вне человеческого тела»[63], что он «должен исходить из внешнего, а не из самого человека»[64]. «Посему врач исходит из того, что предстает его взору, а по тому, что ему явлено, он зрит то, что скрыто, то бишь из внешнего он прозревает внутреннее. Лишь внешнее наделяет знанием о внутреннем; без внешнего познать внутреннее невозможно»[65]. Это означает, что врач приобретает знание о болезни не столько от больного, сколько от прочих явлений природы, никак, по-видимому, не связанных с человеком, – прежде всего от алхимии. «Если врачам сие неведомо, – говорит Парацельс, – значит, им неведомы и тайны. Если они не знают, как возникает медь и что порождает Vitriolata[66], то им неведомо, откуда берется проказа. Если они не знают, отчего случается ржа на железе, то им неведомо, откуда появляются язвы. Если они не знают, почему бывают землетрясения, то им неведомо, откуда происходит губная простуда. Внешнее учит и раскрывает причины человеческой немощи, а сам человек не постигает свою немощь»[67].