О духовных явлениях в искусстве и науке

²⁷ Получается, что врач узнает – скажем, по болезням металлов, – от какой болезни страдает человек. Следовательно, он должен быть алхимиком. Ему пристало «применять Scientia Alchimiae[68], а не грязное зелье школы Монпелье[69]», каковое представляет собой «столь мерзкую чушь, что даже свиньи предпочли бы есть потроха»[70]. Он должен знать здоровье и болезни элементов. Поскольку species lignorum, lapidum, herbarum

[71]таковы и в человеке, они тоже подлежат изучению. Золото, например, служит «естественным утешением» для человека[72]. Наряду с «внешним искусством алхимии» имеется alchimia microcosmi [73], воплощенная в пищеварении. Желудок, по Парацельсу, – это алхимик в человеческом чреве. Врач должен знать алхимию, чтобы делать лекарства, в частности, столь важные, как aurum potabile, tinctura Rebis, tinctura procedens, Elixir tincturae и все остальное[74]

. Здесь, как часто у него бывает, Парацельс высмеивает самого себя, ибо он «не умеет» этого делать, однако говорит об ученых врачах следующее: «Вы все несете вздор и составляете себе диковинные словари и вокабуляры. Никто не сможет в них заглянуть без того, чтобы не обмануться, а ведь с этими непонятными словесами людей посылают в аптеку, хотя у них в огороде найдется лекарство получше»[75]. В парацельсовской терапии тайные средства играют немалую роль, особенно при лечении психических заболеваний. «Ведь посредством arcanis, – говорит Парацельс, – туф становится гиацинтом, печеночный камень – алебастром, кремень – гранатом, глина – благородным болюсом[76], песок – жемчугом, крапива – манной, а ungula[77] – мазью. Таков порядок мироздания, и в оном врачу надлежит быть хорошо осведомленным»[78]

. В заключение Парацельс восклицает: «Разве лживы слова, что Плиний никогда ничего не доказывал? Тогда что он написал? Он записывал услышанное от алхимиков. Если тебе неведомо сие и как все устроено, то ты – шарлатан!»[79]Выходит, врач должен знать алхимию, чтобы ставить диагнозы людям по аналогии с болезнями минералов. Кроме того, он сам подчинен алхимическому процессу трансформации, поскольку «созревает» в его протекании.

²⁸ В этих словах вновь проступает обращение к тайному учению. Алхимия – вовсе не просто химическая процедура, как мы понимаем ее сегодня; в гораздо большей степени это процедура философская, особая разновидность йоги (йога тоже стремится вызвать психическую трансформацию). По этой причине алхимики сопоставляли свои transmutatio с церковной символикой преобразования.

²⁹ Врач должен был быть не только алхимиком, но и астрологом[80], ибо вторым источником знаний для него является «небесный свод». В книге «Labyrinthus medico- rum» Парацельс говорит, что звезды небесные должны быть «сведены вместе» и что врачу следует «извлекать из них суждение о небесном своде»[81]

. Не владея искусством астрологического истолкования, врач оказывается всего лишь pseudomedicus[82]. Небосвод – не только космические небеса, но и тело, которое выступает частью или содержанием человеческого тела. «Где тело, там собираются орлы. А где лекарство, там собираются и врачи»[83]. Небесное тело (corpus sydereum) есть телесное воплощение астрологических небес[84]. Раз астрологическое «сведение» делает возможной постановку диагноза, оно также указывает на способ лечения. В этом отношении можно сказать, что небесный свод содержит «лекарство». Врачи собираются вокруг небесного тела, как орлы вокруг туши животного, потому что, как говорит Парацельс, прибегая к не слишком-то приятному сравнению, «туша естественного света» покоится на небосводе. Иными словами, corpus sydereum – источник освещения для lumen naturae, «естественного света», который так важен для сочинений Парацельса и для всей его мысли. Данное интуитивно понятие, на мой взгляд, принадлежит к числу достижений величайшей исторической важности, и хотя бы поэтому никто не должен оспаривать неувядающую славу Парацельса. Это понятие оказало немалое влияние на его современников и еще большее – на поздних мистических мыслителей, но его значение для философии в целом и для теории познания в частности пока толком не осознано и еще ожидает своего полного постижения.