О любви, семье и государстве

Итак, любовь как понятие является некой целостностью. Следовательно, она состоит из частей. Кроме того, любовь есть отношение между частями, которые в данном случае существуют благодаря друг другу, обладая самостоятельными сущностями.

Почему эти части стремятся к единению? На это их толкает некая сила, которая превращает отношения между частями в целостность. Эта целостность сама как внутренняя деятельная форма есть сила по отношению к другим целостностям. Соотношение частей и целого определяется следующим образом: «Части как нечто пребывающее вне отношения суть лишь простые материи и в этом смысле не суть части. Как части они получают свое определение только внутри целого, и только целое делает их частями, с другой же стороны, только части составляют целое»[49].

Если бы Фромм усвоил эту мысль Гегеля, он вряд ли стал бы удивляться загадке «двоих и одного» в любви. Выраженную в этой цитате идею следует хорошо усвоить, чтобы понять дальнейший ход рассуждений. От чисто понятийной абстракции спускаемся на ступеньку ниже.

Разберем вариант любви между субъектом и субъектом, или Я и Я, оставляя в стороне вариант: субъект — объект, или Я и ОНО.

Я и Я, или две независимые самости, являются двумя целостностями. При воссоединении они образуют МЫ, теряя при этом свои целостности и становясь двумя частями в МЫ. Иначе говоря, система МЫ состоит из двух элементов-частей. Подчеркиваю: вне системы они целостности, внутри системы они части. Причем, это уже такие части, которые отличаются от них же самих как целостностей вне системы, поскольку они действуют по законам целостности МЫ. То есть Я₁ + Я₂ → МЫ (Я

₁¹*Я₂¹). Эта трансформация привела к тому, что сила субъекта Я₁¹ превосходит силу субъекта Я₁

, равно как и сила субъекта Я₂¹ превосходит силу субъекта Я₂ (СЯ₁¹>СЯ₁ и СЯ

₂¹>СЯ₂). Это произошло потому, что каждая из сил субъектов МЫ взаимоусиливается не только за счет друг друга, но и за счет общей силы всей системы МЫ. (МЫ, я напоминаю, является силой сама по себе.) И парадоксом здесь является не то, что два Я стали одним МЫ, а то, что Я₁¹ как часть целостности системы МЫ оказывается сильнее целостности Я₁ вне системы МЫ[50]

.

На субъективном уровне это означает, что хотя субъекты в МЫ сохраняют свои физические качества, но у них меняются ментальные сущности в сторону расширения и углубления знания и понимания окружающего мира.

Этот вариант отношений определяется словом «взаимодействие» (на языке Фромма «взаимодарение») между субъектами, которое характерно для отношений между людьми, а также между личностью и государством (или его эквивалентами: род, племя, народ, отечество).

Несколько иной вариант отношений происходит между субъектом и объектом. Под последним я понимаю класс явлений, не обладающих сознанием (вещи, природа, идеи и т. д.). К этому же классу я отношу и животный мир, поскольку он не относится к категории жизни в моей интерпретации. (Жизнь начинается с человека — утверждение, доказанное мной в «Диалектике силы».) В принципе вариант отношений субъект-объект почти ничем не отличается от предыдущего за исключением того, что в системе МЫ объект остается тем же самым, что и вне системы (он равнодушен по отношению к субъекту), в то время как сила субъекта в МЫ увеличивается за счет пассивной силы объекта. В данном случае любовь односторонняя, хотя и не менее объективная. Другой особенностью этого типа любви является ее неструктурированность, т. е. она проявляется в форме неструктурированных отношений.

Результатом любви, воплощенной в целостности МЫ, является увеличение силы субъектов любви, которая может принимать различные формы, о чем будет сказано в соответствующем разделе. Эта формулировка может быть обозначена и как первый закон любви: любовь увеличивает силу субъектов любви.

Объективным следствием любви является увеличение дельты жизни человека и человечества. Это — второй закон любви. (Здесь уместна аналогия со вторым законом термодинамики, только работающим в противоположном [по содержанию, а не по времени] направлении.)

Сила самой любви определяется ее устойчивостью, а, следовательно, длительностью, т. е. временем ее продолжения. Но раз появилось время, значит существует и пространство. К последнему не надо подходить буквально. И, тем не менее, чем ближе друг к другу субъекты любви, тем сильнее у них любовь. Любовь «на расстоянии» — фикция. Она сохраняется и воспроизводится только через постоянное взаимодействие. Нет взаимодействия — нет любви. Аристотель как-то сказал: дружбу расторгла нехватка беседы. А под дружбой, как известно, он понимал любовь. Другими словами, любовь/дружба требует интенсивности взаимоотношений, а интенсивность является категорией не только времени, но и пространства. Именно поэтому наиболее прочная любовь — это структурированная любовь, любовь во времени и пространстве, что опять же соответствует общим законам природы.