О любви, семье и государстве

В этой связи говорят, что часто трудно отличить добро от зла, и наоборот. Действительно, не легко, поскольку эти слова выражают не только моральную сторону общественных отношений, но и политику. Для одних, например, богатство — зло, для других — благо, для одних частная собственность — воровство, для других — ценность. На самом деле критерий очень простой, и он всегда сопряжен с одним фундаментальным критерием — отношением к закону возрастания энтропии. Дельта жизни (L_Δ

) — критерий успеха борьбы с этой энтропией. Зло — союзник этого закона в сфере общественных отношений, добро — его противник. Поэтому та же частная собственность в определенную эпоху (например, в период становления капитализма) была благом, она работала на прогресс, в те времена она требовала отношения любви, почитания и т. д. В наше время она превратилась во зло, она стала работать на разрушение общества, государства и самого человека, она требует отношения ненависти, и следовательно, борьбы с ней. Другими словами, одно и то же явление в различных географических и временных (исторических) пространствах может вызвать совершенно противоположные чувства: любовь или ненависть. Поэтому, когда некоторые философы, типа Фромма, или служители религии говорят о необходимости искоренить в себе чувство ненависти, фактически они призывают убить в себе и чувство любви. Повторяю и подчеркиваю: одно без другого не существует. С философской точки зрения эту пару постоянно надо разбирать вместе, но в данной работе «вражду» мне придется оставить в покое, иначе я слишком далеко отклонюсь от темы работы.

Итак, поначалу любовь возникла как реакция на благо и не-благо (эта самая сила, которая соединяла «части» в МЫ). Поскольку в начальной стадии развития человечества безопасность каждого члена рода была более важным компонентом его существования, чем чисто эмоциональное состояние индивидуума, видимо, с тех времен и начало вырабатываться прежде всего чувство любви к племени, роду и членам рода. Наверняка в те времена слово любовь не использовалось, но основы содержательной стороны этого слова закладывались уже тогда. На последующих стадиях развития это чувство приняло форму любви к отечеству, к родине, к нации.

Уже на этой начальной стадии блага любви получают обе стороны: единичное сохраняется благодаря всеобщему, т. е. человек обеспечивает себе безопасность благодаря защите со стороны рода (государства), всеобщее же сохраняется благодаря единичному, т. е. род (государство) существует благодаря каждому его члену. Эта взаимная любовь, как бы ее ни назвать, в конечном счете выполняет свою главную функцию: она сохраняет и продляет жизнь. И государству, и индивидууму. Для этого типа любви скорее подходит слово филия, точнее филопатрия, т. е. любовь к отечеству. Безусловно, между индивидуумом и родом существуют противоречия, аналогичные противоречиям между филогенезом и онтогенезом. Но чтобы сохраниться, это противоречие разрешается в серединном пункте (по Гегелю, в серединном термине) — любовь. Эта филопатрия есть основа, фундамент всех других форм любви. Но ее отличительной особенностью является то, что у обеих крайностей (крайних терминов) нет выбора, они обязаны любить друг друга, чтобы сохраниться и продлиться. Обычно не каждый человек осознает эту обязанность, но инстинктивно или через законы (о чем писали Лейбниц и Кондильяк) вынужден любить свою родину. Если же он начинает прибегать к действиям в отношении родины на основе вражды или ненависти, родина ради сохранения всего государства и большинства его членов обязана уничтожить такого индивидуума. Тема — широко представленная в мировой литературе и истории.

Но у этого явления есть и другая сторона. Личность может обнаружить, что государство проводит антинародную политику, его деяния ведут к уничтожению народа и т. д. Такое государство достойно ненависти, а не любви. С ним необходимо бороться ради любви к своему народу, т. е. к своему роду. Любовь превращается в ненависть к государству, сохраняясь в любви к народу. Именно так поступали революционеры мысли и дела всех времен и народов. Революции и революционеры всегда работали на сохранение всего рода, увеличивая ему дельту жизни. И здесь в соотношении филопатрии и филодемоса приоритет всегда должен отдаваться последнему.

К этому типу любви примыкает, хотя и в специфичной форме, любовь к тому, что тебя окружает (вещи, работу, животных, природу, науки и т. д.).

Этот тип любви односторонен, в ней нет взаимности (даже, когда речь идет о любимой собаке или кошке), но есть воздействие вещи на мозг, которое фиксируется в мозгу как сигнал, вызывающий радость, удовольствие, некую благость, вызывает положительные эмоции. Такая любовь дает комфорт. Некоторым даже счастье.