О психологии западных и восточных религий (сборник)

671 Либо все то, что вещают ангелы, ложь, либо же Яхве, по каким-то непонятным причинам, не извлек никаких выводов из своего всеведения, — или, что скорее всего, ангелам следовало бы напомнить ему, что однажды он уже предпочел забыть о всеведении. В любом случае их вмешательство становится началом акции всеобщего возмездия, но это вовсе не справедливое наказание: Яхве без разбора топит в водах потопа всех живых тварей, за исключением Ноя и его близких. Это событие — intermezzo (интермеццо, промежуток) — подсказывает, что сыны Божьи кое в чем хитрее, предусмотрительнее и сознательнее своего отца. Тем выше следует оценить перемену, произошедшую с Яхве позднее. От подготовительных мер к воплощению складывается впечатление, что опыт его чему-то и вправду научил и что он теперь подходит к делу более осознанно, чем прежде. Этому приумножению сознания, несомненно, способствует то обстоятельство, что он вспомнил о Софии. Одновременно становится более развернутым и раскрытие метафизической структуры. У Иезекииля и Даниила мы находим лишь намеки на четвертичность и на сына человеческого, а вот Енох приводит уже подробные и ясные сведения. Подземный мир, своего рода Гадес[714]

, поделен на четыре «гладкие» полости, в которых души умерших пребывают до Судного дня. Три из них темны, а четвертая светла, и в ней есть некий «источник воды». Там обитают праведники.

672 Сообщения такого рода напрямую вводят в область психологии, точнее, в область истолкования символики мандалы, которая включает в себя в том числе и пропорции 1:3 и 3:4. Поделенный на четыре части Гадес Еноха соответствует хтонической четвертичности, которая, надо полагать, всегда составляет разительный контраст пневматической, или небесной, четвертичности. Первая соответствует в алхимии четверке (quaternio) элементов, а вторая — четверичному, целостному, состоянию божественности, что можно наблюдать на таких примерах, как Барбело, Колорбас[715]

, Mercurius quadratus (четверичный) или боги с четырьмя ликами.

673 В видении Еноху действительно открываются четыре лика божества. Из них три заняты славословиями, молитвами и ходатайствами, но четвертое «отражает врагов (дьяволов) и не дозволяет им приступать к Господу духов, чтобы клеветать (или жаловаться) на живущих на земле».

674 Это видение обнажает для нас существенное развитие образа божества: у него четыре лика, точнее, четыре ангела с ликами, четыре ипостаси или эманации, из которых один занят исключительно тем, что не подпускает близко к богу Сатану, старшего сына, ныне преобразившегося во множество, а также не позволяет дальнейшие божественные эксперименты в духе книги Иова[716]. Множество «дьяволов» все еще обитает в небесных пределах, ибо низвержение Сатаны пока только предстоит. Здесь вышеупомянутые пропорции изображаются посредством того факта, что три ангела отправляют священные, благодетельные функции, а четвертый воинствует, отгоняя Сатану.

675 Природа этой четвертичности откровенно пневматическая и потому выражена в фигурах ангелов, воображаемых, как правило, в виде крылатых, то есть воздушных существ, а особое правдоподобие придает этой картине их предполагаемое происхождение от четверых серафимов Иезекииля[717]

. Удвоение и разделение четверки на верхнюю и нижнюю указывает на уже состоявшийся метафизический раскол, как и удаление Сатаны от небесного двора. Но плероматический раскол, в свою очередь, является симптомом значительно более глубокого раскола внутри божественной воли: отец хочет стать сыном, Бог жаждет сделаться человеком, аморальное стремится к благу, а бессознательное — к ответственному сознанию. Правда, пока все находится in statu nascendi (в зачаточном состоянии).

676 Бессознательное Еноха неимоверно возбуждается от зрелища, и его содержания выплескиваются в апокалиптических видениях. Заодно оно побуждает Еноха предпринять pereg-rinatio, паломничество, по четырем небесным пределам и к центру земли, причем своими передвижениями он как бы изображает мандалу, в полном соответствии с «путешествиями» алхимиков-философов и со сходными фантазиями бессознательного современных людей.

677 Когда Яхве называл Иезекииля «сыном человеческим», это было всего-навсего смутным и невнятным намеком. Но тут уже все проясняется: человек Енох не только воспринимает божественное откровение, но и становится соучастником божественном драмы, как будто он, по меньшей мере, один из сынов Божьих. В этом следует видеть указание на то, что в той же степени, в какой божество намеревается стать человеком, сам человек погружается в плероматическое действие — так сказать, принимает в нем крещение и становится причастным божественной четвертичности (распинается со Христом). Вот почему и в наши дни при обряде benedictio fontis (водосвятия) священник крестообразно делит воду рукой и затем кропит четыре стороны света.