О психологии западных и восточных религий (сборник)

678 Божественная драма до такой полноты захватывает Еноха и воздействует на него, что здесь можно усмотреть крайне специфическое понимание грядущего воплощения божества: стоящий подле «Главы дней» «сын человеческий» выглядит совсем как ангел (один из сыновей Божьих). Он тот, «кто имеет правду, при котором живет правда и который открывает все сокровища того, что сокрыто, ибо Господь духов избрал Его, и жребий Его пред Господом духов превзошел все, благодаря праведности, в вечность». Вряд ли совпадение, что так настойчиво подчеркивается именно праведность: это ведь то качество, которого лишен Яхве, что наверняка не укрылось от автора книги Еноха. Под владычеством Сына человеческого «молитва праведных услышана, и кровь праведного искуплена (или отомщена) пред Господом духов». Енох зрит «источник (кладезь) правды, который был неисчерпаем». Сын человеческий «…будет жезлом для праведных и святых, чтобы они оперлись на Него и не падали; и Он будет светом народов и чаянием тех, которые опечалены в своем сердце». «Ибо мудрость излилась на Сына человеческого, как вода… Он силен во всех тайнах правды и неправды, и неправда прейдет пред Ним как тень и не будет иметь постоянства… В Нем живет дух мудрости и дух Того, Кто дает проницательность, и дух учения и силы, и дух тех, которые почили в правде».

679 Под владычеством Сына человеческого:

«…земля возвратит вверенное ей, и царство мертвых[718]

возвратит вверенное ему, что оно получило, и преисподняя отдаст назад то, что обязана отдать. И Он изберет между ними (воскресшими) праведных и святых, ибо пришел день, чтобы спастись им. И Избранный в те дни сядет на престоле Своем, и все тайны мудрости будут истекать из мыслей Его уст».

680 Все «соделаются ангелами на небе». Азазелю с его полчищами предстоит пасть в пещь огненную, ибо «они покорились Сатане и прельстили живущих на земле»[719].

681 В конце времен Сын человеческий воссядет и будет вершить суд над всеми созданиями. «Мрак исчезнет, и непрекращаемый свет будет существовать». Даже оба великих творения Яхве, левиафан и бегемот, подчинятся неизбежному, будут расчленены и пожраны. В этом месте дающий откровение ангел обращается к Еноху как к «сыну человеческому», — вот еще одно доказательство того, что он, подобно Иезекиилю, приобщился божественных таинств и был соответственно в них вовлечен; об этом говорит и то, что он является их очевидцем. Енох восхищен на небеса и занимает свое место в вышних. В «небе небес» он прозревает дом Божий из кристалла, объятый пламенем и окруженный крылатыми существами, что никогда не спят. «Глава дней» выходит оттуда с четверкой ангелов (Михаилом, Гавриилом, Рафаилом и Фануилом) и обращается к Еноху: «Ты — сын человеческий, рожденный для правды, и правда обитает над тобою, и правда Главы дней не оставляет тебя… Он призывает тебе мир во имя будущего мира, ибо оттуда исходит мир со времени сотворения вселенной, и, таким образом, ты будешь иметь его вовеки и от века до века».

682 Примечательно, что образ «сына человеческого» и его значение вновь и вновь увязываются с праведностью. По-видимому, таковы лейтмотив и главная цель рассказа. Подобное повышенное внимание к праведности имеет смысл лишь там, где грозит разразиться или уже разразилась неправедность. Никто кроме божества, не вправе оделять хоть сколько-нибудь заметной праведностью, и как раз в отношении божества возникает оправданное опасение, что оно забудет о своей праведности. Тогда его праведный сын выступит перед ним ходатаем за людей. Тем самым появится «прямой путь для праведных». Праведность, которая воцарится при сыне, подчеркивается столь усиленно, что возникает впечатление, будто прежде, при владычестве отца, неправедность преобладала, и лишь с приходом сына наступает эпоха правды. Кажется, что Енох бессознательно дает здесь ответ Иову.

683 Упор на возраст (престарелость) божества логически увязывается с наличием у него сына, но одновременно наводит и на мысль о том, что бог как-то отступает в тень и постепенно передает бразды правления миром людей в руки сына; это сулит установление более справедливого порядка. Очевидно, что душевная травма, а именно воспоминание о некоей «вопиющей к небесам» несправедливости, еще жива и омрачает доверие к Богу. Божество само желает обрести сына, а обыкновенно такое желание испытывают, когда хотят, чтобы сын заменил отца. Этот сын, как мы уже достаточно в том убедились, прежде всех других добродетелей должен обладать безусловной праведностью. Бог и человек стремятся избыть слепую неправедность.