О психологии западных и восточных религий (сборник)

688 Иисус появляется прежде всего как иудейский реформатор и пророк какого-то исключительно доброго божества. Тем самым он спасает грозящую разрушиться религиозную цельность и в этом смысле фактически выступает как σωτήρ, Спаситель. Он уберегает человечество от утраты общности с богом и от погружения в сугубое сознание с его «разумностью». Это схоже в известной мере с диссоциацией сознания и бессознательного и, следовательно, с неестественным, патологическим состоянием так называемой «бездушности», каковая постоянно грозила человеку с древнейших времен. Снова и снова он все упорнее пренебрегает иррациональными данностями и потребностями своей психики, воображая, будто воля и разум позволяют всем управлять и, так сказать, твердо стоять на ногах. Отчетливее всего это устремление проявляется в таких великих социально-политических движениях, как национал-социализм и коммунизм: при одном страдает государство, а при другом — человек.

689 Очевидно, что Иисус преобразил существовавшую традицию в собственную действительность и возвестил благую весть: «Бог благоволит человечеству. Он — любящий Отец и любит вас, как и я вас люблю. Он послал меня, своего сына, искупить вашу старую вину». Он сам предлагает себя в качестве искупительной жертвы, которая обеспечит примирение с Богом. А чем сильнее желание установить между Богом и человеком по-настоящему доверительные отношения, тем больше должны бросаться в глаза мстительность и непримиримость Яхве по отношению к своим творениям. От Бога, который выступает как добрый отец, как сама любовь, можно было бы ожидать понимания и всепрощения. Потому потрясает, что Высшее Благо принимает в качестве платы за милосердие человеческую жертву, а именно умерщвление собственного Сына. Христос, похоже, не обращал внимания на такой антиклимакс; во всяком случае, все последующие столетия принимали эту точку зрения без возражений. Поистине странно, что бог добра столь непримирим, и ублажить его возможно лишь человеческой жертвой! Подобное положение дел нестерпимо для современного человека, который отказывается принимать его безоговорочно, ведь разве только слепой не видит резкого противоречия в божественном характере Бога и лживости всех рассуждений о любви и Summum Bonum.

690 Христос оказывается посредником двояким образом: он помогает человеку выстоять перед лицом бога и утишает страх, вызываемый у человека божеством. Он занимает важное промежуточное положение между двумя плохо сочетающимися крайностями — богом и человеком. Фокус божественной драмы заметно смещается на посредничающего Богочеловека. В нем достаточно божественного и человеческого, а потому он издавна выражается символами целостности, поскольку в нем видели того, кто объемлет собой все и объединяет противоположности. Ему приписывали и четвертичность Сына человеческого, указание на развитое сознание (vide

[721] крест и тетраморфность). Это в целом соответствует описанию Еноха, однако имеется и существенное расхождение: Иезекииль и Енох оба звались «сыном человеческим», но были обыкновенными людьми, а Христос по самому своему происхождению

[722], зачатию и рождению — герой и полубог в античном смысле слова. Он девственно зачат Духом Святым, не сотворен как человек, и потому лишен предрасположенности ко греху. От заразы зла его оберегает божественная подготовка к воплощению. Значит, Христос занимает все же, скорее, божественную, а не человеческую позицию. Он воплощает добрую сторону Божьей воли, ее одну, и потому находится, получается, не точно посредине, ибо существенная черта тварного человека, греховность, его не затрагивает. Грех изначально был привнесен на землю из небесного двора Сатаной, и это событие вызвало у Яхве такой гнев, что потребовалось в конце концов принести в жертву собственного сына бога. Как ни удивительно, бог не удалил от себя Сатану сразу. У Еноха против сатанинских поползновений поставлен особый архангел — Фануил, и лишь в конце времен Сатана обречен пасть в бездну в виде взятой в оковы звезды[723]

и быть уничтоженным (не так в Откровении Иоанна, где дьявол навечно остается в своей стихии).

691 Хотя в целом принято считать, что жертвоприношение Христа, состоявшееся один-единственный раз, сняло проклятье первородного греха и окончательно примирило Бога с людьми, все-таки кажется, что Христос испытывал в этом отношении кое-какие опасения. Что будет с людьми, в особенности с его последователями, когда паства лишится пастыря и увидит, что с ними нет того, кто был им вместо отца? Он заверял учеников, что всегда будет с ними, мало того, будет в них самих. Однако этого было как будто недостаточно, и он пообещал, помимо всего прочего, что на его место будет послан от Отца другой παράκλητος (заступник, «утешитель»), который будет помогать им словом и делом и навек останется с ними. Исходя из этого можно предположить, что «правовой статус» еще не выяснен окончательно и что, соответственно, имеется фактор сомнения.