О самом важном (Беседы с Дэвидом Бомом)

Бом: Это воздействие не следует с необходимостью, но оно возможно.

Кришнамурти: Нет, нет. Я не считаю, что оно всего лишь возможно.

Бом: Я говорю, нам недостаточно ясно, почему такое воздействие является необходимым. Когда мы употребляем слово «возможно», то в этом нет несогласия.

Кришнамурти: Хорошо, понимаю. До тех пор, пока у нас не будет ясности в отношении слова «возможно», нам нужно быть осторожным. Любовь не имеет причины, а ненависть причину имеет. Обе они не могут сосуществовать.

Бом: Да. Это истинно. Вот почему есть различие между любовью и озарением. Вот почему совсем не обязательно, чтобы нечто, не имеющее причины, оказывало свое действие на то, что имеет причину. Это я и пытался сказать.

Кришнамурти: Я просто хочу это исследовать несколько более глубоко. Является ли любовь озарением?

Бом: Насколько мы можем видеть, любовь и озарение — не одно и то же. Они не идентичны, не правда ли? Не совсем то же самое.

Кришнамурти: Почему?

Бом: Озарение могло бы быть любовью, но, вы видите, озарение случается мгновенно, как вспышка.

Кришнамурти: Это, конечно, вспышка. И эта вспышка изменяет всю модель, воздействует на нее, использует модель, в том смысле, что я аргументирую, рассуждаю, пользуюсь логикой и пр. Не знаю, ясно ли я выражаю свою мысль?

Бом: Я думаю, как только вспышка окажет свое действие, модель уже будет другой, и, возможно, — более разумной. Вспышка может привести к разумности то, в чем у нас была путаница.

Кришнамурти: Да, конечно! Аристотель мог ко всему этому прийти с помощью логики.

Бом: Он мог иметь какое-то прозрение! Мы не знаем.

Кришнамурти: Мы не знаем, но я в этом сомневаюсь.

Бом:

Мы в действительности не знаем, как работал его ум, до нас дошло всего лишь несколько книг.

Кришнамурти: Могли бы вы сказать, прочитав эти несколько книг, что он имел озарение?

Бом: Фактически Аристотеля непосредственно я не читал. Очень немногим это удалось, потому что читать его трудно. Большинство людей читало то, что об Аристотеле говорили другие. Отдельные его выражения получили широкое распространение, такие, например, как «неподвижный двигатель». И он высказал некоторые идеи, которые позволяют думать, что он был, по крайней мере, достаточно разумен.

Кришнамурти: То, о чем я пытаюсь говорить — это не частичное, а полное прозрение; я никогда не имею в виду частичного прозрения.

Собеседник: Кришнаджи, не могли бы вы это немного пояснить? Что вы понимаете под «не частичным» прозрением?

Кришнамурти: У художника может быть частичное прозрение. Ученый может иметь частичное прозрение. Но мы говорим о полном интуитивном прозрении.

Собеседник: Видите ли, художник — это еще и человек, так что...

Кришнамурти: Но его прозрение является частичным.

Собеседник: Оно непосредственно связано с определенной формой искусства. Вы имеете в виду, что оно озаряет ограниченную сферу или предмет. Не это ли подразумеваете вы под частичным прозрением?

Кришнамурти: Да.

Собеседник: А что было бы тогда полным прозрением? Что могло бы оно охватить?

Кришнамурти: Всю человеческую деятельность.

Бом: Это один момент. Но еще раньше мы задавались вопросом, проясняет ли озарение мозг, деятельность мозга. В этом озарении как будто изменяется материальная деятельность мозга. Правильно ли такое понимание? Мы должны этот момент сделать более ясным, а уж потом сможем подойти — к вопросу о полноте. Не считаем ли мы, что озарение — это энергия, которая озаряет деятельность мозга? И в этом озарении сам мозг начинает действовать иначе.

Кришнамурти: Вы совершенно правы. Это происходит именно так.

Бом: Мы говорим, что источник озарения не в материальном процессе; он не имеет причины.

Кришнамурти:

Не имеет причины.

Бом: Но это же реальная энергия.

Кришнамурти: Это чистая энергия. Существует ли действие без причины?

Бом: Да, вне времени. Причина предполагает время.

Кришнамурти: То есть, эта вспышка уже полностью изменила модель, которую сформировал материальный процесс.

Бом: Могли бы вы сказать, что в большинстве случаев материальный процесс действует как бы во тьме, и таким образом толкает себя на ложный путь?

Кришнамурти: Во тьме, да. Это ясно. Материальный процесс действует в неведении, во тьме. И вспышка озарения освещает все поле, рассеивает это неведение, эту тьму. Я склонен придерживаться такого понимания.

Бом: Вы могли бы сказать, что тьма и свет не могут сосуществовать в силу очевидных причин. Тем не менее, само существование света есть изменение процесса тьмы.

Кришнамурти: Совершенно верно.

Собеседник: Но чему способствует вспышка?