Оберон

Дальше было просто. Она скопировала старую схему финансирования Кармайкл и вставила в новую ветку, выделенную под правительственные проекты, а потом обновила контактную информацию, чтобы все вопросы отправлялись напрямую к ней. Вопреки ожиданиям, указывать, откуда переводить средства, не понадобилось, просто открылось пустое текстовое поле. Вбивай любую цифру, и деньги возникнут из ничего. Она подставила сумму, которую в свое время самовольно отклонила Вероника. Потом удвоила ее и закрыла файл.

Вот так. Она профинансировала проект на месяцы вперед. Надо выждать пару дней. Посмотреть, не выскочат ли красные флажки, и можно будет обрадовать Кармайкл, пусть начинает подыскивать лабораторные помещения и оборудование.

Она откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и довольно выдохнула. В груди затеплилось приятное чувство, разлилось по телу, как от глотка джина. Спина расслабилась, на сердце впервые полегчало. Удовольствие и риск. Поддавшись порыву, Мона скинула туфли и босиком пробежалась по ковру, ощущая ступнями его плотную текстуру.

Раздался мягкий стук, и в кабинет вошла Вероника.

— Извините, пришлось провозиться дольше, чем ожидалось. Все время отвлекали. Сами знаете, как это бывает.

— О да, — сказала Мона.

* * *

Мона менялась, и Бирьяр радовался за нее, хоть и не сумел бы внятно описать перемены. Он просто отмечал детали: сон ее стал глубже и для пробуждения ее уже не приходилось расталкивать. Она с удовольствием ела и проявляла больше интереса к местным блюдам, например к рыбе с луком под острым красным соусом, который местные прозвали «сракодёром». Бирьяр его тоже пробовал, но не оценил легкого металлического послевкусия. Мона чаще смеялась, да и в целом вела себя более раскованно.

Не последнюю роль сыграла работа на «Си-Тамьян». Мона отправляла в Лаконию отчеты и получала из дома восторженные и ободряющие отзывы. Она затеяла переговоры о прямой передаче данных имперским исследователям, а некоторых высокопоставленных специалистов из своего окружения даже пропихнула в лаконианский штат. Такова была долгосрочная стратегия Дуарте — приглашать достойных работать в метрополию в качестве награды. Привилегии. Мягкая сила культуры и статусности укрепляла ключевые позиции Лаконии в великом человеческом проекте куда эффективнее любых военных армад. И здорово, что должность Моны позволяла ей продвигаться на этом поприще.

Дела Бирьяра шли не так гладко.

Он так и не привык к оберонским ночам. Просыпался на полночном закате и половину темного времени суток мучился без сна в их постели. Может, стоило обратиться к врачу, и если ничего не изменится, наверное, скоро придется. Не устраивала его и местная еда. Он до сих пор придерживался диеты с «Нотуса»: ел грибы с карри и дрожжевой сыр. Но и те не приносили былого удовлетворения. Его угнетала вездесущая вонь этой планеты, пусть он почти перестал ее замечать. И никакие отчеты Оверстрита по безопасности не могли рассеять всепроникающего беспокойства, столь же невнятного, сколь и глубокого.

За прошедшие недели официального имперского правления Оверстрит раскопал дюжину случаев растраты, воровства, вымогательств и финансовых махинаций, и это только в чиновничьем аппарате, что Бирьяр унаследовал от предшественника. Лишь двое лаконицанцев оказались вовлечены: одного казнили на площади, другой покончил с собой, когда за ним пришла военная полиция. Остальных передали местным властям, но Оверстрит считал, что здешняя судебная система несовершенна так же, как исполнительная власть. Поскольку аудит расширили на Транспортный Союз, «Си-Тамьян», «Остерлинг Биотикс» и десяток других организаций, Бирьяр ожидал, что на свет выплывет еще больше гнили.

Оверстрит мог предложить лишь одну утешительную новость: однорукий исчез. Не светился ни в подконтрольных общественных местах, ни в финансовых сканах. Если бы не кадры с приема, его вообще можно было счесть неприятным сновидением. По мнению майора, преступник попытался показать силу, но оказался слишком самонадеян и просто сбежал, когда понял масштаб просчета.

Из других систем сообщали о высокой активности сепаратистов. Губернатор Новой Каталонии, с которым Бирьяр проходил стажировку, погиб в очень похожей на саботаж аварии челнока. Губернатор Сонг на «Медине» обнаружила очередной не указанный в планах станции служебный туннель, переоборудованный террористами в штаб-квартиру планирования миссий. В полудюжине систем были замечены факелы двигателей, но неизвестные корабли не удалось отследить.

Призраки волнений витали повсюду. Сепаратисты не могли выстоять против Лаконии в открытой борьбе, но их точечные операции все равно означали неизбежные потери. Бирьяр не грузил Мону своими заботами. Пусть хоть один из них спит спокойно. Да, скрывать что-то от жены было немного странно, но, по крайней мере, он руководствовался благородной причиной. И все же временами ему хотелось излить ей душу. Ведь больше у него не было никого.