Обещание

Готовое платье, по общему признанию, не получило бы никаких призов — оно страдало от несколько своенравных, неуклюжих швов, а молния сзади никак не садилась ровно, — но оно стало началом серьезного любовного романа между Лидией и швейной иглой. С годами это стало ритуалом: они с Элеонорой вместе ехали на автобусе на Голдхок-роуд, чтобы выбрать новый узор, ткань, пуговицы и нитки. «Когда подрастешь — может быть, когда тебе исполнится восемнадцать, — я отвезу тебя в мой любимый швейный магазин в Сиднее, — однажды сказала мама за чашкой горячего шоколада в кафе рядом с автобусной остановкой, после того, как они сделали покупки. — Тебе бы этого хотелось?» С тех пор вкус горячего шоколада у Лидии всегда ассоциировался с чистым счастьем. «Правда? Я бы с удовольствием», — ответила она.

Шитье оставалось каналом связи между матерью и дочерью все оставшееся время, которое они проводили вместе. Когда Лидии исполнилось пятнадцать, Элеонора купила ей собственную швейную машинку, и по вечерам они часто вдвоем занимали кухонный стол, чтобы вместе шить. Делали друг другу подарки на день рождения и Рождество — юбку, сумку, вышитые чехлы для подушек. «Я так завидую, — вздохнула мама, когда Лидия показала ей проспект Лондонского колледжа моды. — Эй, как думаешь, они позволят такой старухе, как я, тоже записаться? Или это будет нечто из ряда вон?» Когда мама заболела и потеряла волосы, Лидия шила легкие шифоновые шарфы, чтобы обернуть их вокруг ее головы. Каждый стежок — «Я люблю тебя», каждый шов — «Пожалуйста, поправляйся».

В этот момент дверь магазина звякнула, вырывая Лидию из ее мыслей. Лидия моргнула, поняв, что сильно задумалась, и повернулась, чтобы поприветствовать клиента. Но упомянутый клиент уже говорил, громко и сердито.

— Какого черта, — спросила она, подходя к стойке, — это твоя гребаная игра?

Потрясенная Лидия уставилась на нее. Во-первых, потому что в этом магазине никто никогда не повышал голоса; а во-вторых, потому что перед ней стояла Зои, жена Патрика, и она смотрела Лидии в лицо, сжав кулаки, как будто собиралась ударить ее.

— Ч-что? — заикаясь, переспросила она.

— Это ведь ты, верно? В таблице Дэна. Лидия. Ты, должно быть, думаешь, что я какая-то идиотка.

— Я… Нет, — сказала Лидия, пытаясь собраться с мыслями. «Таблица Дэна»? — Я не…

— Полагаю, ты планировала это с самого начала. Воспользовалась мной. Выяснила, кто я такая, а потом начала повсюду рассаживать свою ложь.

— Что? Нет! — Эта женщина сумасшедшая? Эта вспышка ярости была полной противоположностью первому появлению Зои в магазине, когда она была обмякшей от горя, практически неспособная стоять на ногах, с опухшим от слез лицом. Теперь она окаменела от гнева, глаза сверкали, с каждым обвинением она тыкала в воздух пальцем. — Я понятия не имею, о чем вы, — запинаясь, пробормотала Лидия.

— Ну да, конечно. — Слова сочились сарказмом. — Лгала, что у тебя ребенок от моего мужа? Паразитка. Ты мне отвратительна!

— Все в порядке? — спросил Джонатан, выходя из задней комнаты. Он нес по чашке кофе для себя и Лидии, испуганный взгляд перебегал с одной женщины на другую. Затем его глаза сузились. — Я могу вам помочь? — спросил он, и в голосе послышались стальные нотки.

— Спроси свою коллегу-психопатку, — дрожа, бросила Зои. — Я должна подать на тебя в суд за клевету, — добавила она, поворачиваясь к Лидии. — Как ты могла? Охотиться на беззащитную женщину, пытаясь прибрать к рукам мои деньги… Ну, об этом даже не мечтай!

Внезапно она схватила ближайший предмет с полки рядом с собой — высокую красную вазу — и швырнула в Лидию. Лидия пригнулась, ваза ударилась о стену позади нее и разлетелась на куски.

— Ради всего святого! — крикнул Джонатан, ставя чашки и делая шаг к Зои. — Немедленно убирайтесь из моего магазина, или я вызову полицию. Лидия, с тобой все в порядке? Ты не ранена?

Сглотнув и заплакав, Зои развернулась к выходу. Она открыла дверь, и тут Лидия достаточно пришла в себя, чтобы крикнуть:

— Я не лгу. Все это правда. Все это ПРАВДА!

Дверь за Зои захлопнулась, и у Лидии задрожали колени. Подошел Джонатан и обнял ее за плечи.

— Что это была за сумасшедшая? Ты в порядке? — Лидия вся дрожала, ее сердце бешено колотилось. — Что, черт возьми, все это значит?

Дэн снова бежал, на этот раз вдоль реки в Барнсе, когда зазвонил телефон. Он перешел на шаг, нащупывая его в кармане, и, тяжело дыша, сказал:

— Привет.

— У меня в магазине только что была твоя невестка, — без предисловий выпалила Лидия. — Вся красная, кричала на меня. Швырнула мне в голову вазу ценой в сто фунтов, которая разлетелась вдребезги. Почему ты не подумал предупредить меня, что ей все известно? Не то чтобы она призналась в том, что что-то знает, она, кажется, полностью это отрицает. Обвинила меня в том, что я все это выдумала.

— О боже, — сказал Дэн, останавливаясь. Кровь бросилась ему в голову. — Как она?.. Черт.