Обещать – значит жениться

– Я не трусиха. Я осторожная. Мои приемные родители не очень любили риск, а с тех пор, как я сама стала мамой, я всегда переживала о том, что, если со мной случится беда, некому будет присмотреть за Кэти.

Она запнулась. Да, так она считала, когда дочь была маленькой. Но теперь-то что ей мешает взять и отправиться на каток?

– Идемте!

– Молодец!

Они пересекли огромный вестибюль и через вращающиеся двери вышли на украшенную множеством огней улицу, над которой витали ароматы жареных каштанов и глинтвейна.

– Невероятно… – прошептала Этта, вливаясь в толпу, спешащую приобрести рождественские подарки и украшения.

– Сначала заглянем на ярмарку, а потом уже на каток, вдруг я все-таки умудрюсь так шлепнуться, что попаду в больницу.

– Я буду подстраховывать вас, – пообещал Гейб, любуясь своей спутницей.

Она замечательно выглядела в черных джинсах, темно-зеленом джемпере и красном пальто до колен, подчеркивающем ее тонкую талию. Еще там, в гостинице, Габриэлю, как и сейчас, ужасно хотелось подхватить Этту на руки и зацеловать до беспамятства. Но ведь он же обещал, что сам не сделает первый шаг, предоставив ей самой делать выбор…

На рождественской ярмарке Этта с восторгом фотографировала для дочери украшенные с выдумкой киоски, их разноцветные полки с фигурками снеговиков, ароматизированными свечами, расписанными вручную стеклянными шарами и другими сувенирами.

– А как вам это? – Она протянула графу кусок мыла, чтобы тот его понюхал.

Едва Гейб наклонился к ее ладоням и вдохнул аромат сандалового дерева, по его жилам пробежал огонь желания.

– Мне нравится, – пробормотал Габриэль, выпрямившись и пристально глядя Этте в глаза. – Запах нежный, но соблазнительный, пряный, со сладкой ноткой.

Она густо покраснела, не в силах отвести взгляд, как тогда, в момент их первой встречи. Только на этот раз ее влекло к этому мужчине с еще большей силой.

Стряхнув, наконец, с себя оцепенение, Этта заметила:

– Кстати, насчет сладостей. – Она указала на киоск, в котором продавалась выпечка. – Пахнет божественно. Нужно обязательно что-нибудь попробовать. Правда, я пока не решила, что именно. – Этта повернулась к другому прилавку: – Картофельные оладьи! М-м-м! Может, лучше купить их, как вы считаете?

– Думаю, нам нужно попробовать и то и другое. В конце концов, мы ведь на отдыхе.

Дальше они шли по рынку молча, и это молчание было уютным, хотя Габриэль подметил, что Этта старается сохранять между ними дистанцию, словно понимая, как и он, что любое прикосновение может заставить их вспыхнуть от желания.

– Готовы встать на коньки? – спросил Гейб, когда они подошли к катку под открытым небом.

Под льющуюся из динамиков классическую музыку люди всех возрастов мастерски выписывали на льду пируэты.

Переобувшись в коньки, Габриэль и Этта приблизились к краю ледяного поля.

– Ну, и насколько хорошо вы умеете кататься на коньках? – спросила она.

– Я, конечно, в этом деле не профессионал, но на ногах устоять сумею. Я когда-то занимался хоккеем.

– Хм… Ладно, давайте попробуем.

Этта ступила на лед, с напускной храбростью оттолкнулась коньком и взвизгнула, качнувшись вперед. Гейб успел схватить свою ученицу за талию, не дав упасть. И в то же мгновение ему показалось, что толпа катающихся вокруг людей словно куда-то исчезла, и во всем мире остались только он и Этта в его объятиях. Габриэль чувствовал тепло ее тела, помпон ее шапки щекотал его подбородок, ноздри дразнил аромат клубники.

Этта попыталась отклонить корпус назад, снова чуть не потеряла равновесие и вцепилась в руку Гейба.

– Просто держитесь за меня, и тогда вы не упадете, – посоветовал он.

Ее широко распахнутые глаза встретились с его глазами, в них мелькнула неуверенность, смешанная с огнем желания.

– Я… Вы… Что со мной происходит? – спросила она тихим дрожащим голосом, полным страдания.

– То же самое, что и со мной, и это нормальное чувство. В том, что нас влечет друг к другу, нет ничего плохого.

– Я так давно не ощущала подобного и не уверена, что это ощущение мне нравится.

– Я – не Томми. Я никогда вас не обижу.

– Знаю, но…

– Все в порядке. Я не хочу на вас давить. Как бы вы ни решили распорядиться этим влечением, я приму любой ваш выбор, – улыбнулся Гейб.

Она рассмеялась чуть дрожащим голосом.

– Значит, черт возьми, все по-прежнему зависит от меня?

– Да.

– В таком случае давайте кататься.

Снегопад закончился, и солнечные лучи вспыхивали бликами на гладкой поверхности катка. Гейб, поддерживая свою ученицу, скользил вместе с ней по льду, со смехом объясняя, как правильно стоять на коньках. Его теплая рука уютно лежала на талии Этты, в его глазах горела страсть, отчего у Этты перехватывало дыхание, а сердце наполняла радость.