Обезьянья лапка

— Так точно, — ответил Робертс, — как в могиле. — И удалился вместе со своим напарником.

Я сидел на палубе рядом с Биллом, пока он уверенным движением вел корабль по курсу. Сидеть так без дела было утомительно, и, мечтая о теплой постели, я засыпал, но мой бдительный спутник тормошил меня каждый раз, когда видел, что я клюю носом.

Должно быть, я провел так час, дрожа и зевая, когда, устав от безделья, встал и свесился за борт. Звуки бурлящей воды были такими убаюкивающими, что я начал засыпать вновь.

Я очнулся, когда услышал приглушенный крик Билла и, подбежав к нему, увидел, что он пристально и испуганно смотрит на левый борт. Когда я подошел к нему, он снял ладонь со штурвала и так сильно сжал мою руку, что я едва сдержал крик.

— Джек, — произнес он дрожащим голосом, — пока тебя не было, я видел какую-то голову за бортом.

— Тебе почудилось, — сказал я, подражая его тону.

— Почудилось, — повторил Билл, — почудилось. Взгляни сюда.

Он указал пальцем, и, кажется, мое сердце остановилось, когда я увидел человеческую голову над бортом. С мгновение она безмолвно смотрела на нас, а затем эта темная фигура, словно кошка, прыгнула на палубу и, согнувшись, встала неподалеку.

Перед моими глазами стоял туман, язык перестал слушаться, но Билл закричал нечеловеческим голосом, как никогда раньше. Его услышали на всем корабле, и команда тотчас же проснулась и прибежала на палубу.

— Что случилось? — крикнул капитан, глядя вверх.

Вместо ответа Билл указал на пришельца, и матросы, только что увидевшие его, сбились в кучку у штурвала.

— Забрался с той стороны борта, — тяжело дыша, произнес Билл, — как призрак из моря.

Капитан взял один из маленьких фонарей с нактоуза и, подняв его вверх, храбро подошел к виновнику сумятицы. В маленьком клочке света мы увидели ужасного человека с черной бородой, насквозь промокшего. Он смотрел на нас не моргая глазами, в которых отражался красный свет фонаря.

— Откуда ты появился? — спросил капитан.

Пришелец покачал головой.

— Откуда ты пришел? — повторил капитан, подойдя к нему и положив руку на его плечо.

Тогда пришелец заговорил, но очень странно и чудными словами. Мы подошли поближе, чтобы послушать, но так ничего и не поняли, несмотря на его попытки повторить сказанное.

— Да он чужак, — воскликнул Робертс.

— Черт побери, не слыхал я такого наречия, — заявил Билл. — Разве его кто разберет?

Никто его и не понимал, и после еще одной безуспешной попытки капитан привычным жестом сначала указал на незнакомца, а затем на море. Тот понял его и неуклюже изобразил, как он плывет в лодке в открытом море, швартуется у проходящего корабля и карабкается по нему на палубу. Как только мы это поняли, мы бросились к корме и, склонившись, уставились в мрак, но ночь была темной, и мы ничего не увидели.

— Ну, — сказал капитан Биллу, громко зевнув, — отведите его вниз, дайте чего-нибудь пожевать и, если в следующий раз человек попросит помощи, не поднимайте такую шумиху.

Он спустился в кубрик в сопровождении помощника. Робертс, набравшись храбрости, приблизился к пришельцу и знаком приказал ему следовать за собой. Пришелец невозмутимо двинулся за Робертсом, оставляя мокрые следы на палубе, и, натянув сухую одежду, которую мы ему дали, принялся без особого аппетита за солонину и сухари, поглядывая на нас безрадостными черными глазами.

— Похож на лунатика, — заявил кок.

— Не слишком он голоден, — ответил кто-то из матросов, — смотри, как лениво жует.

— Голоден! — передразнил Билл, который только что вернулся с вахты. — Ясно дело, что не голоден. Он вчера хорошенько поужинал.

Матросы с недоумением посмотрели на него.

— А вы не видите? — прохрипел Билл. — Не видали этих глаз раньше? Не помните, что он говорил о смерти? Это Джем Дэдд вернулся за нами. Душа Джэма Дэдда переселилась в другое тело, как он и говорил!

— Врешь! — сказал Робертс, пытаясь придать своему голосу храбрости, но поднялся и присоединился к кучке матросов, столпившихся на носу корабля, изумленно уставившись на водянистое лицо и короткую приземистую фигуру гостя. Тот закончил ужин, отодвинул тарелку и, откинувшись на ящик, глазел на пустые койки.

Робертс поймал его взгляд и кивком и жестом указал на койки. Тот встал и в полной тишине лег на ту, что раньше принадлежала Джэму Дэдду.

В ту ночь он спал в постели покойного матроса — единственный в кубрике, кто смог заснуть. Наутро он, тяжело ступая, пришел завтракать.

Капитан вызвал его на палубу после завтрака, но так ничего и не узнал. На все вопросы пришелец, как прежде, отвечал на неизвестном наречии, и, хотя матросы бывали во многих портах и знали пару-тройку фраз на разных языках, никто из них не мог его понять. В конце концов капитан махнул рукой, и какое-то время незнакомец оглядывался вокруг, не обращая на нас внимания, затем, опираясь всем телом на борт судна, долго простоял так и, должно быть, уснул.

— Он полумертвый, — прошептал Робертс.

— Замолчи! — ответил Билл. — Наверняка он провел в море неделю, а то и две и ничего не понимает. Видишь, как он смотрит на воду?