Обезьянья лапка

«Трижды за ночь меня разбудило нечто, крича прямо в ухо: “Курс на северо-запад!” — торжественным голосом произносит капитан. — “Курс на северо-запад!” — и только! Сначала я уж подумал, что кто-то влез в мою каюту; я обыскал ее с палкой в руке; трижды раздавался голос, но в каюте никто не прятался.

«Так ведь это сверхъестественное предупреждение», — говорит второй помощник. Его двоюродный дед обладал даром предвидения и был самым непопулярным человеком в семье, потому что всегда знал, чего ожидать, и строил свои планы в соответствии с этим.

«Вот что я думаю, — говорит капитан. — Там несколько бедолаг, потерпевших кораблекрушение. Им нужно помочь».

«Это очень рисково, — говорит Макмиллан. — Я бы советовал пригласить сюда первого помощника».

«Билл, — скомандовал капитан, — спустись и скажи мистеру Сэлмону, что у меня есть к нему дело».

Ну что же, я спустился и вызвал первого помощника, и как только объяснил ему, зачем его разыскивают, он сразу же разразился невероятно грязной руганью и ударил меня. Он выбежал на палубу прямо в штанах и носках. Это было верхом неуважения к капитану, но помощник вышел из себя и не ведал, что творит.

«Мистер Сэлмон, — серьезно начал капитан, — я только что получил самое серьезное предупреждение, и я хочу…»

«Я знаю», — хрипло ответил помощник.

«Что! Вы тоже это слышали? — воскликнул удивленный капитан. — Три раза?»

«Я слышал это от него, — ответил помощник, указывая на меня. — Это всего лишь ночной кошмар, сэр, ночной кошмар».

«Это не было сном, сэр, — ответил капитан, начиная злиться, — и если я услышу это снова, то изменю курс корабля».

Скажем, первый помощник взбесился. Он чуть не обругал капитана, но знал, что это нарушение дисциплины. Я понимал, каково ему, но знал и то, что, если помощник ничего не предпримет, ему будет еще хуже. Такой уж он был человек — все принимал близко к сердцу. Он отошел в сторону и ненадолго склонил голову над бортом. Когда он вернулся, то уже несколько успокоился.

«Вы больше не услышите этих слов, сэр, — сказал он. — Не ложитесь спать сегодня. Взбодритесь, и мы сыграем в карты, а утром вы примете хорошую крепкую дозу ревеня. Не омрачайте одно из лучших плаваний, которые у нас когда-либо были, скупясь на грошовый ревень», — почти молил он.

«Мистер Сэлмон, — возразил разгневанный капитан, — я ни в коем случае не буду бросать вызов провидению, уж тем более таким образом. Я буду спать, как обычно, а что касается вашей болтовни, — говорит капитан, доводя себя до исступления, — черт возьми, сэр, да я… да я накачаю ревенем всю команду, от первого помощника до юнги, если замечу в ком-нибудь хоть малейшее неуважение».

Так Сэлмон, теряя голову от злости, спускается вниз, за ним следует капитан, а Макмиллан приходит в такое волнение, что даже заговаривает об этом со мной. Через полчаса на палубу снова прибегает капитан.

«Мистер Макмиллан, — кричит он, — держите курс на северо-запад до дальнейших распоряжений. Я опять слышал голос, и на сей раз у меня чуть не лопнули барабанные перепонки!»

Курс корабля изменили, старик, проверив его, опять ушел спать; почти сразу после того, как пробило восемь, пришла моя смена. Меня не было на палубе, когда поднялся первый помощник, но те, кто там находился, рассказывали потом, что он принял это очень спокойно. Он не проронил ни единого слова, только сел на корму и надул щеки.

Как только рассвело, капитан вышел на палубу с биноклем. Он приказал матросам взобраться на мачту и хорошенько осмотреться, а сам все утро был как на иголках.

«Сколько мы будем идти этим курсом, сэр?» — спросил Сэлмон около десяти часов утра.

«Я еще не решил, сэр», — с важностью ответил капитан; мне же показалось, что вид у него довольно-таки безумный.

В двенадцать часов дня первый помощник начал покашливать, и каждый раз, когда он покашливал, казалось, воздействовал на капитана, выводя его из себя все больше и больше. Макмиллан уже не казался таким взбудораженным, как прошлой ночью, и я видел, что капитан, судя по всему, искал малейшего предлога, чтобы вернуться к прежнему курсу.

«Какой у вас отвратительный, неприятный кашель, мистер Сэлмон», — заметил капитан, пристально глядя на помощника.

«Да, омерзительный, надоедливый кашель, сэр, — согласился тот. — Он меня очень беспокоит. Вся эта затея — как кость в горле», — добавил он.

Капитан сглотнул и ушел, но через минуту вернулся и сказал:

«Мистер Сэлмон, мне было бы очень жаль потерять такого ценного помощника, как вы, даже для того, чтобы оказать помощь другим. Ваш кашель мне совершенно не нравится, и, если вы действительно думаете, что он появился, потому что мы изменили курс, что ж, я прикажу повернуть назад».

— Ну, помощник любезно поблагодарил капитана, и тот как раз собирался дать соответствующее распоряжение, когда один из матросов с мачты внезапно закричал:

«Эй, на корабле! Маленькая лодка по левому борту!»

Капитан дернулся, как будто в него выстрелили, и побежал вверх по такелажу со своим биноклем. Он почти сразу спустился обратно к нам; лицо его горело от волнения и радости.