Обитель

– Мне эти монахи не нужны. – Голос митрополита в те-лефоне звучал жутко. Видимо, так показалось не только Даниилу Андреевичу. Министр показал пальцем – убавь звук. Даниил Андреевич послушно потянулся к телефону.

– Монастырь мой, Успенский, – сказал митрополит из телефона, – я берег и оберегать буду. То же и с детскими приютами.

– Мне, – министр сжал руку в кулак, но, как показалось Даниилу Андреевичу, в основном для уверенности, а не от злости, – нужно убийцу полицейского найти. Выдаете его – и берегите дальше свои монастыри.

– Я убийц не покрываю, – сказал митрополит. – И церковь моя не покрывает. И если где в церкви есть черные души, сами их изгоним в мир, там и ловите.

– Владыка, – сказал министр, – вы меня должны понять. Во-первых, убийство полицейского – это серьезное преступление. Это свой человек, хороший человек, семейный. А во-вторых, мне этого убийцу не в гости звать – мне его нужно будет федеральным службам представить. Мне его нужно будет Первому каналу, Кремлю, кому там в голову взбредет, эмчеэсникам московским и питерским, вот им всем показывать.

– Любого возьмите из уже имеющихся, – ответил телефон. Министр вздохнул, а Даниил Андреевич посмотрел в стол. Он с митрополитом был согласен: своих убийц хватало, не нужно было еще и на церковь охотиться, чтобы, может быть, у них кого-то найти подходящего.

Несколько секунд в кабинете царило молчание. Потом митрополит заговорил снова.

– Я вам тех, кого уже арестовали, оставлю, – сказал Иосиф, переворачивая страницу книги и беря в здоровую руку красный карандаш. – Злые люди, опасные. Сажайте их в свои тюрьмы, наказывайте.

– Это не убийцы, – сказал в телефоне министр.

– Не убийцы, – согласился Иосиф. – В церкви моей убийц нет. А где еще взять, я вам сейчас скажу. Адрес скажу, поедете туда, заберете всех, всех посадите. Кто убийца, сами выбирайте. А повод будет, если внимательно всё обыщете.

Министр посмотрел на Даниила Андреевича, тот покачал головой, пожал плечами. Он понимал, что Иосиф решил что-то разменять полиции – отдать каких-то ему одному известных преступников в обмен на обещание не трогать Успенский монастырь и остальные церковные дела и организации.

Министр показал пальцем – отключи звук. Даниил Андреевич нажал в телефоне на значок микрофона.

– Ты считаешь, они знают, кто убийца? – спросил министр. Они уже обсуждали это раньше, обсуждали потому, что министру, как оказалось, и вправду было важно найти того, кто убил Казаченко. Он не выслуживался и не пытался спасти свое место – просто из нескольких десятков найденных трупов один был в полицейской форме, а значит, нужно было мобилизовать всю полицию области, пока убийца не будет найден.

– Нет, – сказал Даниил Андреевич.

– Почему тогда митрополит идет на уступки? – спросил министр.

Даниил Андреевич легко мог бы ему ответить. Митрополит делал уступки потому, что защищал церковь, защищал свой мир от зла, которое несли в него полицейские со своими следствиями, проверками, насилием и тюрьмой. Митрополит готов был отдать полиции своих монахов, ни в чем, конечно, не виновных, потому что только в этом видел спасение для своей церкви. А ради этого спасения жалеть ничего не полагалось.

Министр ждал, пока начальник полиции ответит, но сам уже понимал, что согласится на предложение митрополита. В первую очередь потому, что это согласие теперь ничего не значило. Слушая хриплый, мокрый голос митрополита, министр решил, что ближайшие годы посвятит медленному и планомерному уничтожению церкви в области. Казаченко погиб на службе, это могло случиться с любым полицейским. Но вся вонь, поднявшаяся вокруг его смерти, была результатом компромисса, на который много лет шло МВД Карелии, – компромисса с дикими, грязными людьми в рясах, которые ни в грош не ставили власть, не желали ей подчиняться и только по своей слабости иногда позволяли ей наведываться в свои разваливающиеся монастыри, гниющие детские дома и обветшавшие, вроде бы совсем недавно отстроенные, но уже опадающие церкви. С этим компромиссом пора было заканчивать.

– Идет, потому что не хочет, чтобы мы в его дела лезли, – сказал Даниил Андреевич. Министр кивнул.

– Владыка, – сказал он чуть веселее, чем раньше, – давайте адрес, только сразу скажу: всех, кто там будет, мы забираем. Считайте, навсегда. Дело?

Иосиф нажал на красную кнопку завершения вызова, с компьютера отправил Даниилу Андреевичу адрес обительского склада в городе. Потом вычеркнул в своей книге две строчки: сначала четырех арестованных монахов Успенского, потом складских мужиков. Перекинул пару страниц, смерил взглядом цифры, тяжело отодвинул книгу, надавил пальцем на экран телефона, вбил номер.

– Здравствуй, владыка, – сразу ответил игумен Успенского монастыря. Дышал он неровно, нервно.