Облако возмездия

Оказавшись на ногах, она, наконец, разглядела, что происходит. Эти двое не просто крутили ручку, а с помощью ручного привода двигали гермозатвор, перекрывая проход в зал. Затвор двигался довольно бодро, щель прохода с каждой секундой становилась уже, затягивалась. Однако сквозь нее еще хорошо были видны вспышки, доносились громы, отзвуки то ли бури, то ли битвы, рокот которой временами совершенно перекрывал сумасшедший гогот совершенно распоясавшегося пси-монстра. Схватка Пыри с полковником, как она поняла, была в самом разгаре.

— Почему вы раньше не закрыли? — спросила она.

— И оставить там Спасителя? — Лакшин, было видно, оскорбился. — Обижаете!

— А как же полковник?

— Командир на месте, не беспокойтесь. Он занят своим прямым командирским делом, вот что я вам скажу! Это его долг, а долги он всегда отдает.

— Женя, кончай трепаться! — подняв сердитое бледное и слегка узкоглазое лицо сказал один из тех, кто двигал затвор. — Уводи отсюда Спасителя нахрен, времени совсем не осталось.

— А это наш Кузя, — тут же скороговоркой сообщил Лакшин. — Прошу любить. Он всегда сердитый, но это напускное. На самом деле его никто не боится, потому что он добрый. А внук его знаете, как зовет? Дед Кузя — бака. Что значит бака — тут мнения разделились, но ему отлично подходит, не правда ли? Бака…

— Только не зовет, а звал когда-то, — скрипучим, как солдатская койка, голосом поправил говоруна Кузьмин. — Давно, на самом деле, это было.

— Да, Спаситель, познакомьтесь, — спохватился Лакшин. — Это наши младшенькие, Кузьмин и Мозырев. Запомните их, Спаситель. Они — лучшие пэнээры на свете, помощники начальника расчета. После меня, конечно.

Ей кивнули бледные, как из глуби веков, лица, мелькнули тени улыбок на них.

— Ладно, уходим, нам, действительно, пора. Лакшин повел рукой широко: — Пожалуйте к выходу, Спаситель.

Они прошли через оба пролома в бетонных стенах, но на пороге коридора Лакшин остановился и, обернувшись, стал давать последние указания коллегам. Видимо, без этого он никак не мог обойтись.

— Вы тут пошевеливайтесь! — пригрозил он им пальцем. — Не филоньте! А то пришлю вместо себя Черникова, он вам спуску не даст!

Лимбо тоже притормозила в этом месте и, полуобернувшись, расслабленно слушала необязательный треп Лакшина. На губах ее дрожала легкая блаженная улыбка, а в груди, обнимая сердце, поднималась волна эйфории. Боги мои, думала она, неужели это все заканчивается? Неужели прекратится, наконец, все это безумие? Как же, оказывается, ей этого хотелось! Только об этом она, оказывается, и могла думать. Но судьба, похоже, не торопилась ее отпускать, потому что в этот самый миг она почувствовала, как что-то ее схватило за ногу. Кто-то.

— Эй, эй! Что такое?! — вскричала она. — Отпусти немедленно, тварь! Мазафак, отпусти, кому велено!

С тем же успехом она могла упрашивать экскаватор. Она ведь совсем забыла, кто находился тут рядом, за решеткой, и что останавливаться возле нее небезопасно.

А это был Агрегатор, и он, похоже, снова проголодался.

Хитиновый монстр далеко просунул между прутьями лапу, увенчанную острыми крючьями, прочными, точно они железные, зацепил ими Лимбо за ногу и теперь тянул ее к себе. Неотвратимо, со всей пролетарской ненавистью, сказали бы большевики. Хотя, скорей всего, ненависти в нем было не больше, чем в том же экскаваторе. Только необоримая необходимость и заданный алгоритм.

Впрочем, Лимбо было не до объяснений, тем более, не до оправданий жизненной программы насекомого. Напрягая все силы, она пыталась вырваться из захвата, и холодела, чувствуя, что ничего не может поделать.

Лакшин быстро оглянулся на ее крик и, сразу поняв, в чем дело, бросился на помощь. Он схватил хитиновый манипулятор обеими руками и навалился на него всем весом своего тела. — Сейчас, сейчас, — твердил он. — Ну-ка, ну-ка!

И им удалось-таки общими усилиями освободить ногу Лимбо от захвата. Но, вырвавшись и оказавшись на полу, она к ужасу своему увидела, что в плен к Агрегатору теперь угодил Лакшин. Огромная, ужасная лапа, обхватив офицера поперек туловища, прижала его к решетке. Как-то страшно, неестественно улыбаясь, напрягая в усилии шею, тот пытался освободиться, но и сам уже понимал, что все его усилия бесполезны. А в следующий миг другой лапой Агрегатор оторвал Лакшину левую руку и, затащив ее в клетку, тут же заработал жвалами. Загремели, сталкиваясь, чугунные чушки.

Странно, совсем не было крови, однако Лимбо все равно затошнило. Ей показалось, еще немного, и она потеряет сознание. Черт, у меня же пистолет! — вспомнила она. Если не потеряла, подумала следом. Пистолет оказался на месте, сзади за поясом, она вытащила его и, сняв с предохранителя, принялась стрелять в Агрегатора. В глаз ему, в глаз! И во второй!

Бесполезно!

Пули шлепались в огромные черные матовые полушария, точно в асфальтовые озера, и с тем же эффектом — без всплеска, оставляя лишь небольшие разводы на поверхности.