Облако возмездия

— Прекрати! Прекрати! — закричал ей Лакшин. Он продолжал улыбаться своей ужасной, раздавленной и перекошенной улыбкой. — Не трать понапрасну патроны, а, главное, время. Все нормально. Ведь ты Спаситель мертвых, а им — нам, то есть — пора уйти. Туда. Но тебе-то туда не надо! Тебе рано еще. Ты беги отсюда скорей, беги! Стой! Еще одно. Дай… Позволь к тебе прикоснуться. Хочу еще раз, напоследок, почувствовать живое…

Он протянул к ней оставшуюся руку, широкую бледную, как размокший обмылок, ладонь, которой совсем недавно сбивал с ее спины пламя. Не колеблясь ни мгновения, Лимбо потянулась навстречу и коснулась его.

Ее обожгло холодом. Нет, не то. Это было совсем другое ощущение, иной опыт. Но разбираться в том, что же это было, не оставалось времени.

Лакшин, исполнив желание, в бессилии уронил руку.

— Прощай, Спаситель! Запомни — никогда ничего не бойся. И не верь им, тем! Что бы они там ни говорили, это они сдохнут. Просто сдохнут. А мы в любом случае попадем в рай! И ты, эта, молодец, что пришла. Без тебя мы здесь еще сто лет зависали бы. Ну, беги… Беги…

Из пролома, привлеченный стрельбой, выбежал Кузьмин. Обняв Лимбо за талию, он немедленно увлек ее к выходу.

— Давай, дочка! Давай! Поторапливайся.

Он буквально вытолкал ее за переборку, которую тут же быстро задраил. Но перед тем, оглянувшись, Лимбо успела заметить, как серые асфальты глаз Агрегатора вспыхнули множеством ярких огненных шестиугольников, и в каждом отдельном фрактале бесновался, камлал и шаманил свой персональный Пыря. Не позволяя ей медлить, Кузьмин практически на руках отнес девушку до следующей двери, стоявшей настежь открытой. По бокам от нее навытяжку стояли подполковники Тетерин и Черников.

Дождавшись приближения Спасителя, Тетерин в приветствии вскинул руку к берету. Он как-то особым образом ее выворачивал, ладонью вперед, отчего удивительным образом становился похожим на бравого солдата Швейка, — каким Лимбо того себе представляла — так что она невольно и мимолетно улыбнулась.

— Спасистель! — как приветствие и одновременно рапорт провозгласил подполковник.

— Спаситель, но женского рода, — определил Черников.

— И что? При чем здесь какой-то род? — удивился Тетерин. — Спаситель и есть спаситель. Даже женщина.

— Я к тому, что мужики вконец перевелись и выродились, бабы уже нас спасают.

— А, не болтай ерунды. Чепуху несешь, Владлен, ей-богу! Какая тебе разница, кто тебя спасет? Мне, например, все равно. Даже приятно.

— Да я только хотел сказать…

— Все! Не хочу слушать! Времени нет! Потом с тобой это обсудим, если хочешь. И, к Кузьмину: — А где остальные?

Тот развел руками:

— Мозырев затвор дотягивает, сейчас будет. А Лакшин уже все, не придет никогда…

— Не понял. Что такое? Что значит, не придет?

— Агрегатор его сцапал. Сука.

— Вот, епта! Что он, сноровку потерял?

— Да, там… Обстоятельства.

— Понятно. Что ж, причина уважительная. Во всяком случае, он закончил свой путь, как солдат.

Загремела дальняя дверь, все оглянулись.

— Вот и Мозырев, — сообщил Кузьмин.

— Отлично. В смысле… Тетерин, сжав губы, покивал головой. — Ладно, времени нет! Выводите и отправляйте Спасителя, это первоочередное! И немедленно после него задраить вход! Сферическую дверь, и потом все остальное! Тщательнейшим образом проследить, чтобы все было герметично. Владлен, это на тебе.

— Есть!

— Вы меня хорошо поняли?

— Так точно. Есть!

— Спаситель… — подполковники, высокий и худой Черников, низкий и пухленький Тетерин, склонились в поклоне. Пройдя между ними и переступив через высокий порог, Лимбо оказалась в следующем помещении, которое она однажды уже посещала. Ей показалось, с тех пор пролетело много лет. Это, как можно догадаться, был выходной тамбур, но теперь, ее стараниями, он выглядел несколько иначе, чем в прошлый раз.

Повсюду виднелись следы взрыва — валялись куски бетона, осыпанная штукатурка и всякий хлам. Пыль, однако, уже осела, она покрывала все поверхности густым слоем. Остро пахло гарью, взрывчаткой и, опять же, формалином. Дверь в щитовую была сорвана с петель, ее закинули туда, вовнутрь, чтобы не мешала проходу, и она валялась на куче хлама, задрав и выставив угол. Пространство освещалось чудом уцелевшей лампой с синим стеклом, поэтому многие подробности происшествия оказались заретушированы густыми тенями. Сплошной сюр, подумала Лимбо. Она давно уже перестала различать грань, за которой реальность превращалась в свою противоположность.

Возле раскрытой нараспашку сферической двери стояли другие двое, Парамонов и еще один, худой и испуганный, с мокрыми волосами, которого Лимбо однажды уже видела издали, но как зовут — не знала. Парамонов улыбался, он, судя по всему, всегда улыбался. Пропустив Лимбо вперед, он коротко и, как ей послышалось, ласково ей подсказал:

— Забирайтесь на тележку, Спаситель.