Облетая солнце

Из Мбагати мы направились на экскурсию по ферме. Несколько десятков темнокожих женщин переворачивали деревянными граблями плоды кофе, выложенные на солнце для просушки, так делалось ежедневно, пока ягоды из ярко-красных не становились белыми.

— В прошлом январе у меня пропал весь урожай — сгорел.

Карен наклонилась, отщипнула ягоду и растерла ее в ладонях, тонкая шкурка лопнула.

— Это одна из маленьких жестокостей, которые время от времени позволяет себе Господь. Я полагала, что не справлюсь с этим, все это уничтожит меня. Однако нет. Справилась, вот стою перед вами.

— Как вам все это удается? — искренне удивилась я. — Ведь управлять фермой очень трудно.

— Сказать по правде, я и сама порой задаюсь этим вопросом. — Она улыбнулась. — Я рисковала абсолютно всем, когда начинала. Все поставила на карту. Но и обрела тоже немало.

— Я восхищаюсь вашей независимостью, — честно призналась я. — Пожалуй, я знаю немного женщин, кто мог бы совершить подобное. Скорее всего, никого.

— Благодарю. — Карен кивнула. — Да, я боролась здесь за независимость, за то, чтобы быть свободной. Но я все больше прихожу к выводу, что свобода и независимость — далеко не одно и то же.

Когда мы шли обратно, начал накрапывать дождь. Он все усиливался. Когда мы наконец дошли до лужайки перед домом, мы промокли насквозь, и в обуви хлюпала красная грязь. Взглянув друг на друга, мы рассмеялись. Взбежав на веранду, сбросили мокрую обувь. Там мы увидели Бликса. Он сидел за столом, весь в пыли после дороги. Должно быть, только что приехал, успел до дождя и теперь наслаждался бренди.

— Я приехал вовремя, — заметил он. — Привет, Берил. Привет, Танн, дорогая.

— Я смотрю, ты удобно устроился, — заметила Карен, прищурившись.

— Но это пока еще мой дом.

— Это ты так считаешь.

Сразу чувствовалось, что они препираются всерьез, и даже можно было ощутить раздражение, правда, умело скрытое. Но все-таки нельзя было не заметить и другое — былая нежность и привязанность все еще существовали, они вовсе не исчезли. Это было очевидно.

Мы с Карен отправились переодеваться. Когда же мы снова вышли на веранду, Бликс все так же удобно сидел в кресле и курил трубку. Я сразу обратила внимание, что запах табака был необычный, Бликс где-то раздобыл его в дальних уголках континента.

— Отлично выглядите, Берил, — приветствовал он меня.

— Вы тоже, — парировала я, — неплохо. Доктор Терви, видимо, не зря ест свой хлеб.

— Он и вас вовлек в эту глупую игру? — удивилась Карен. — Где ты побывал на этот раз?

— В Уганде, а затем возвращался мимо озера Танганьика с Вандербильтом. Мы шли за носорогами. Я чуть не потерял его, однако.

— Вандербильта или носорога?

— Очень смешно, дорогая. — Бликс скривился. — Вандербильта, конечно. На него набросились два разъяренных самца, это было смертельно опасно. Ему очень повезло, что у меня был с собой хороший ствол. Знаете, — он повернулся ко мне, — носорог — это не игрушка во дворе. Это огромный, брызгающий слюной паровоз, покрытый непробиваемой шкурой. Когда он чувствует опасность, он все сокрушает на своем пути, железо, сталь — ничто ему не помеха.

— Вам не было страшно?

— Ну так, немножко. — Он улыбнулся. — Я же сказал, у меня был подходящий ствол.

— Если вы посидите в Матайге-клубе, вы встретите там немало таких рассказчиков, повествующих о своих подвигах, — заметила Карен. — И с каждым разом рассказы эти становятся все более захватывающими, опасности все более невероятными, а подвиги — все более впечатляющими. — Она улыбнулась. — Однако Брор, пожалуй, единственный, кто поступает наоборот. Не из мухи делает слона, а из слона — муху.

— Ну, за исключением Дениса, конечно, — поправил Брор.

— Да, пожалуй, ты прав. — Карен и глазом не моргнула, услышав имя Финч-Хаттона из уст супруга. Брор же произнес его настолько непосредственно, что трудно было представить себе, что на самом деле Денис — любовник его супруги. Вся эта игра казалась мне фантастической, такой изысканный танец, где больше в подтексте, чем в действительности.

— А ты не встретил его по дороге? — поинтересовалась Карен.

— Нет. — Бликс качнул головой. — Я слышал, он отправился на запад. Куда-то в Конго.

— А что это за страна? — поинтересовалась я.

— Очень, очень мрачная. — Он отпил бренди из бокала. — Там водятся все виды змей, какие только существуют на свете. Кроме того, говорят, там немало каннибалов.

— Ты пытаешься меня напугать? — Карен прищурилась.

— Да нет, я пытаюсь тебя вдохновить, — ответил он. — Танн ведь сочиняет рассказы, знаете, Берил? — осведомился он. — И неплохие, кстати.

— Я расскажу вам один сегодня вечером. — Она отмахнулась от его похвалы. — Я больше трепачка, чем писательница.

— Денис говорил мне, что вы здесь любите слушать истории, — вспомнила я.

— О, это правда, — подтвердила она. — Брор тоже мастак сочинить. Я не исключаю, что сегодня вечером он будет нашей Шахерезадой.

— Если мне не придется притворяться девственницей, конечно, — согласился он с улыбкой, и все рассмеялись.