Облетая солнце

— Вы так думаете? — Она пожала плечами. — Что касается меня, я думаю, что ему очень идет роль холостяка. Зачем выбирать одну, когда можно иметь дюжину?

— Возможно, он и имеет дюжину. — Меня вдруг бросило в жар и запершило в горле. Мне давно не приходилось долго разговаривать о Денисе, да еще с малознакомой особой. — Но взаимность в этом случае невозможна, верно?

— Почему нет? У женщин тоже может быть много любовников. Пока они достаточно умны, чтобы не заикаться об этом.

— Однако никогда не получается скрыть. Все равно все как-то узнается.

— Вы просто неправильно вели себя, — произнесла она веско и резко поднялась из воды. Капли блестели на ее белоснежно-розовой коже. Ее великолепное тело казалось вылепленным из алебастра произведением искусства. Что-то вроде драгоценного блюда или тарелки. Она даже не удосужилась протянуть руку за полотенцем, просто стояла и смотрела на меня, давая мне возможность любоваться ее наготой. Она понимала, что я чувствую себя смущенной, и забавлялась этим. Я почувствовала, как во мне поднимается волна раздражения — против нее, против образа жизни, который она вела. Если даже она и была образцом всей этой блестящей пустоты и правил хорошего тона, меня это не интересовало.

— Возможно, мне просто не хотелось все делать правильно. — ответила я.

Ее глаза сузились, но в них не отразилось ни искорки смеха.

— Я вам не верю, дорогая, — произнесла она. — Все всегда хотят большего. Иначе почему вы оказались здесь?

Обед накрыли на длинном низком столе у камина. На возвышенности всегда было прохладно ночью. Но в данном случае огонь, скорее всего, развели для украшения. Розоватые блики освещали комнату. Они придавали золотистую прозрачность лицу Айдины, которая сидела на дальнем конце стола. Огромный камин, точно львиный зев, раскрывался за ее спиной и подсвечивал волосы. А на деревянной панели над ее головой красовались огромные рога буйвола. Что-то в облике Айдины неуловимо напоминало мне хищную птицу — возможно, сокола. Она была убеждена, что все вокруг такие же, как она, — постоянно голодные, ненасытные, стремящиеся к своей цели. И при этом все равно, кому ее прихоти принесут боль, кого заденут. Мне было совершенно непонятно, почему Фрэнк предпочитал проводить время с этой публикой. Мне они казались скучными инфантильными особами, забавляющимися со взрослыми игрушками — секс, наркотики, разнообразные коктейли. И люди тоже для них были игрушками. Айдина позвала меня в свою ванную, чтобы стукнуть мне по носу, точно я мышь, и посмотреть, что со мной произойдет — убегу я или оцепенею от ужаса. Теперь она начала другую игру — впрочем, ту же самую, но в ином обличье. Это была словесная игра. Задача состояла в том, чтобы по очереди продолжить историю, сочинив свою строчку. Что-то наподобие исповеди. Айдина начала первой.

— Когда-то давным-давно, когда Кения еще не стала Кенией, я еще не встретила моего льва и не знала, как поразительно меня изменит эта встреча.

— Ты очень добра ко мне, — произнес Джосс, улыбнувшись. В бликах огня в камине мне его улыбка показалась зловещей.

— Когда-то давным-давно, до того, как Кения стала Кенией, я купался с Таллулой Бэнкхэд в ванной, наполненной шампанским.

— И как, не щекотно было? — насмешливо поинтересовался Чарльз.

Айдина и глазом не моргнула.

— О, это было великолепно, — промурлыкал Джосс и сообщил: — А теперь ваша очередь, Берил.

— Мне кажется, я выпила лишнего. — Я попыталась избежать участия в игре.

— О, это полная чушь! — воскликнул Джосс. — Вы трезвы как стеклышко. Пожалуйста, играйте.

— Может быть, лучше в карты? — уклончиво ответила я. — Я не понимаю правил этой игры.

— Все, что вам необходимо, это сказать что-нибудь из вашего прошлого.

Игра казалась безобидной, слегка детской, — но только на первый взгляд. Смысл состоял в том, удастся ли загнанную в угол мышку заставить говорить, вывернуть наружу нутро. Мне же совсем не хотелось рассказывать этим людям ничего из моего прошлого. Особенно из недавнего, которым я очень дорожила. В конце концов я сказала:

— Давным-давно, когда Кения еще не была Кенией, я подсунула дохлую черную мамбу в постель моей учительницы.

— О, я знал, что в прошлом у вас случались неприглядные поступки! — воскликнул Джосс.

— Надеюсь, вы не сердитесь, — добавилась Айдина. — Напоминайте мне об этом.