Читаем Облунение полностью

В любви призналась женщина.КувшинХрустальный обратился в глину.Я ничего хорошего не жду.

* * *

Разграблен стол,Прекрасный со вчера.Накинулись, собаки, и пожрали.

* * *

Утро туманное.Утро седое.Теплая ванна.Время отстоя.

* * *

Он мерчендайзер, а не продавец.Хозяин просчитал:СамооценкуДешевле, чем зарплату, поднимать.

* * *

Я так устал, — сказал он,ПробежавПять километров беговой дорожки.Еще немало предстоит пройтиЕму в пути: и длинном, и тяжелом…

* * *

Подставил обе щёки.Как учили.Теперь под поясницей ищут цель.

«Когда, с улыбкой палача…»

Когда, с улыбкой палача,Вставал мой ангел за плечами,Мне ничего не отвечали.А я  всё время отвечал.И вновь врагов своих прощал.Мы только близких не прощаем.Мне ничего не обещали.А я себе наобещал.
Мой белый лист. Мой стыд и честь.Мы никуда не опоздали.Глупцы все умными предстали.А мы как были —так и есть…

Из сборника «Пятый угол»

«Жалею, что так много не сказал…»

Жалею, что так много не сказал,Не пробовал, не видел, не измерил.И, напролом выламывая двери,Жалею, что дерзил — а не дерзал.Взорвусь дождем. И хлыну между строк.И словом захлебнувшись, как любовью,Жалею, что так много предисловий,В которых предсказуем эпилог.Жалею, что, пытаясь быть купцом,У паперти надуманных пророчествТолпятся миллионы одиночеств,
Спиной к спине, стоящие лицом.Кто хочет быть несчастным, как долгиВыпрашивает жалость у другого.Жалею, что так много от Магога,И мало от Матфея и Луки.Дров в жизни наломаю на потребуКостру, где возгорается судьба.Сожгу в себе живущего раба.Зола — земле.Все остальное — небу.


«Зажгу светильник…»

Зажгу светильник. Без огня.Спрошу у пешего коня.А у завистника подмоги.И разговор, как будто вор,Откроет бесполезный спорИ разольется в монологи.А я не верил до сих пор,
Что, оставаясь без ответа,Жизнь — это ночь перед рассветом,Где каждый день, как приговор.

«Чем меньше я, тем больше должен…»

Чем меньше я, тем больше должен.Мороз по коже… Не унятьМеня желающих обнятьИ обобрать, насколько можно.Я не в шелках. Зато в долгах.Забуду вдруг. Напомнят сразуО тараканьих тех бегах,Где я участвовать обязан.Какой кощунственный разбой —Платить за все самим собой.И уменьшаться, вырастая,Из птичьей стаи —В волчью стаю.

«То бьют в лицо…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия