Обман

Который час? Я вытираю липкую струйку слюны с подбородка и смотрю на телефон. 17:11. За то время, что я спала, мне пришло несколько эсэмэс от Дэвида. Он посылал их весь день, но я поставила телефон на беззвучный режим. Он спрашивал, как я. Хотел удостовериться, что все в порядке. Писал, что поговорил с Рэйчел и она поняла, что мне нужно какое-то время побыть одной. Почему они просто не отпустили меня домой? Еще он спрашивал, съела ли я бублик. Я кошусь на упаковку из фольги на столе. Среди сообщений от Дэвида затесалось одно от Лукаса. Я старательно уклонялась от встреч с ним с того самого дня, как опять застукала его с кокаином. Он отправился домой, чтобы отпраздновать Рождество с семьей, и меня с собой не позвал. Очень удобно – использовать нашу ссору как предлог. Теперь он пытается как-то компенсировать это и снова наладить отношения и приглашает меня пойти с ним на вечеринку в честь Нового года.

Как раз в тот момент, когда я заканчиваю читать сообщения, за дверью раздается цоканье высоких каблуков и кто-то стучится к Дэвиду. Джули. Сообщает, что это она, и Дэвид впускает ее. Я мгновенно вскакиваю, чуть не споткнувшись о туфли, и с силой прижимаю ухо к стене, чтобы не упустить ни одной детали из их разговора. Начинает Дэвид:

– Я сказал Рэйчел, что она очень расстроилась из-за смерти Эдди. Просто была не в себе. Рэйчел все поняла. Она вообще относится к людям с сочувствием.

– Это действительно из-за Эдди? – Я практически вижу, как Джули кладет руки на колени Дэвида и заглядывает ему в глаза. Изображает беспокойство за меня. «Не покупайся на ее дерьмо, Дэвид. Не рассказывай ей ничего, мать ее».

– Да, ей сейчас очень тяжело. Хотя фактически Эдди был пациентом Гэри, он очень привязался к Сэм. Постоянно заходил к ней в кабинет, чтобы поговорить. Она питала к нему слабость.

Джули что-то неразборчиво отвечает. Или нет? Не уверена, что они вообще разговаривают в данный момент. Что они там делают?

– Мне пришлось взять истории болезни некоторых ее пациентов, потому что я тоже подменяла ее на индивидуальных сеансах.

Что? Я вне себя от ярости. Джули говорила с моими пациентами? Читала мои доклады, мои заметки, мои файлы? Гребаная Джули?

Я отскакиваю от стены и вцепляюсь себе в волосы. Потом зарываюсь лицом в мех капюшона и визжу от бешенства. Но моего крика никто не слышит. Так. Надо успокоиться и слушать дальше. Я несколько раз хрипло вдыхаю и выдыхаю.

– Она великолепна! Ее отчеты безупречны, а врачебная интуиция просто внушила мне… ну, благоговейный ужас, честное слово!

«Почему бы тебе просто не сделать ему минет прямо сейчас, ты, шлюха!»

– Да, она очень талантлива, я знаю. Прекрасный специалист. – Et tu, Daveed?[15]

– Хотя, знаешь, у меня возникла пара вопросов. С назначением лекарств некоторым из пациентов. Кажется немного странным.

Погодите-ка, а какой сегодня день? Господи боже, какой сегодня день недели? У меня был назначен сеанс с Ричардом? Пожалуйста, Господи, скажи мне, что Джули не заменяла меня на сеансе с Ричардом! Я судорожно листаю ежедневник, ищу сегодняшнюю дату, стараясь не издавать ни звука. Нельзя, чтобы Дэвид и Джули знали, что я здесь, – они поймут, что я их слышу. Четверг. Слава богу! Значит, она проводила групповые сеансы и встречалась с другими пациентами.

В голове опять начинает пульсировать. Мне придется все исправлять, что-то делать с той дерьмовой чушью, которую Джули скармливала моим больным. Сеансы, что я провожу, – очень сложные. Ей они не по зубам. У нее нет ни опыта, ни интуиции. Почему Дэвид не нашел на замену кого-то нормального, а не идиотку?

О чем они теперь разговаривают? Я снова прижимаюсь ухом к стене. Слышится голос Дэвида, шелест бумаг и какой-то шум.

– Да, я приведу в порядок кабинет, и встретимся у лифта. Хочешь пойти куда-нибудь выпить или…

Мое тело напрягается как пружина.

– Да, выпить – отличная идея. Хочу обсудить с тобой, как вести документацию. Я прочитала заметки Сэм и… знаешь, почувствовала, что не очень хорошо делаю свою работу. У нее столько разных методов! И еще я не понимаю принцип, по которому она назначает медикаменты.

– Уверен, ты прекрасно со всем справляешься, – разубеждает Дэвид.

– Спасибо. Мне очень нужны твои советы. Может, если ты голоден… может, пойдем потом поужинать?

Это начинается с ушей, потом медленно перемещается в затылок, потом к глазам. Ярость, всепоглощающая ярость. Мне жарко, все тело чешется, везде покалывает, и я воображаю, как моя голова постепенно наливается малиновым цветом, как термометр в мультфильмах. Температура ползет вверх, и голова, кажется, сейчас лопнет. Мышцы сводит судорогой, левый глаз дергается. Я уже пыталась останавливать такие приступы раньше, и все заканчивалось вывихнутой щиколоткой или растяжением связок. Так что теперь я уже знаю, что нужно просто позволить эмоциям взять верх. Пусть унижение и гнев свалят меня на пол. Так все и происходит. Я лежу и смотрю на коврового Эдди, и он меня утешает.