Обманутые иллюзии

– Кажется, ты собой доволен, – заметил Леклерк, когда Люк бросил свои чемоданы на пол в прихожей особняка в Новом Орлеане.

– Сделал свое дело. Почему бы мне не радоваться? – Люк открыл портфель и вытащил оттуда блокнот, испещренный заметками и рисунками. – План ее дома. Два сейфа; один в главной спальне, другой в гостиной. На первом этаже в холле картина Коро, а над ее кроватью не кто-нибудь, а Моне, черт бы вас всех побрал.

– А как, интересно, друг мой, ты обнаружил картину и сейф в ее спальне? – ворчливо спросил Леклерк, листая блокнот.

– Поддался ее чарам и трахался с ней до потери сознания, – ухмыляясь, Люк снял кожаную куртку, – и упал в собственных глазах.

– Casse pas mon coeur [20] , – пробормотал Леклерк, глаз его засветился от удовольствия. – В следующий раз сделаю так, чтобы Макс меня послал.

– Bonne chance [21] , старикан. Один час в обществе этой дамы затянет тебя так, что потом не вылезешь. Боже, она подмахивает так, что ты бы не… – Он прервался на полуслове, услышав шаги на площадке лестницы. Там стояла Роксана и держалась рукой за перила. Вид ее был озадаченным, выражение лица холодным. С этим видом резко контрастировали два красных флага, в которые превратились ее щеки, что могло свидетельствовать либо о крайнем удивлении, либо о столь же крайнем возмущении. Не вымолвив ни слова, она повернулась и ушла. Люк услышал лишь, как хлопнула дверь. Теперь-то он по-настоящему уронил себя в собственных глазах. На душе стало противно. Хотелось удушить ее за это.

– Какого черта ты не сказал мне, что она здесь?

– Ты не спросил, – ровным голосом ответил Леклерк. – Allons [22] . Макс уже ждет в кабинете. Он хочет узнать, что ты выяснил.

Наверху ничком на кровати лежала Роксана, с трудом сдерживая непреодолимое желание сокрушить все бьющиеся предметы. Она не пойдет у него на поводу. Он ей не нужен. Она не хочет быть с ним. Он ей безразличен. Если ему охота трахать богатых шлюх, то это его личное дело.

И шел бы он ко всем чертям! Ведь есть целая дюжина – ну, может быть, полдюжины – мужиков, которые с превеликим удовольствием освободят ее от гнета девственности. Не настало ли время выбрать одного из них?

А тогда уж и ей будет чем похвастаться. Она будет афишировать перед ним свои сексуальные похождения до тех пор, пока ему плохо не станет.

Нет, она проклянет себя, если примет такое решение только из чувства досады.

Она дважды проклянет себя, если опять останется в стороне, пока мужчины снимут все сливки. Когда они пойдут брать дом в Потомаке, она непременно будет вместе с ними. Что бы ни случилось.

* * *