Обманутые иллюзии

– Верно, мальчик мой. В той мере, в какой этот путь проходит и через промежность. Все мы, в конечном счете, животные. С интеллектом, правда, но все равно животные. Мы хороним себя в женщине, разве не так? В буквальном смысле. Многие ли из нас способны устоять перед этой иллюзией возвращения в чрево женщины?

Люк взметнул бровь.

– Я бы не сказал, что у меня возникают такие мысли, когда я лежу на женщине.

Макс вертел пальцами рюмку с коньяком. Он нередко использовал этот метод – окольными путями выводил парня на откровенный разговор.

– Я хочу сказать, Люк, что на определенном этапе – и слава богу – интеллект как бы выключается, а животный инстинкт берет верх. Когда ты все делаешь правильно, ты ни о чем не думаешь. Мысль появляется раньше – увлечение, ухаживание, соблазнение, роман. Как только мужчина оказывается внутри женщины, как только она окружает его, мозг отключается, теряется самоконтроль. Именно поэтому я думаю, что секс более опасен, чем война, в нем гораздо больше страсти.

Люк лишь покачал головой.

– По-моему, не так уж трудно наслаждаться близостью и при этом не терять головы.

– Видимо, у тебя еще не было той самой женщины. Но ведь ты пока молод, – мягко сказал Макс. – А теперь, – он подался вперед, – поговорим о поездке в Вашингтон.

* * *

Подготовка заняла полгода. Все детали надо было взвесить и отработать так же тщательно, как и сценическое представление, которое Нувели собирались показывать в Центре имени Кеннеди.

В апреле, когда благоухали обильно покрытые цветами вишневые деревья, Люк отправился в богатое предместье Потомак, что в штате Мэриленд. На нем была маскировка: костюм в узкую полоску, аккуратно подстриженная бородка. Он уже вошел в роль энергичного агента по купле-продаже недвижимости. Изобразив бостонский говорок, он принял облик Чарльза Б. Холдермана, представителя богатого промышленника из Новой Англии, заинтересованного в приобретении дома в зажиточном пригороде Вашингтона.

Его привлекала эта поездка сама по себе. На пользу пойдет и разлука с Роксаной. Она отомстила ему самым что ни на есть подлым образом. Она просто вела себя так, как будто ничего не произошло.

Люк не отдыхал уже несколько месяцев и рассматривал эту поездку как рабочий отпуск. Были в ней еще и такие приятные моменты, как люкс из нескольких комнат в тихом, респектабельном отеле «Мэдисон»; прогулка по городским достопримечательностям – ему особенно понравилась россыпь драгоценных камней в музее Смитсоновского института; да и просто возможность побыть в одиночестве.

Он объезжал указанные в списке дома в сопровождении местного агента по купле-продаже недвижимости, приговаривая «хм» и «м-да» в разных кварталах и около отдельных домов. Ответы на те вопросы, которые он задавал в качестве представителя перспективного домовладельца, были хорошим подспорьем для потенциального грабителя, то есть для него же.

Кто живет в квартале, чем занимается? Есть ли злые собаки? Ходит ли полицейский патруль? Какую компанию можно порекомендовать для установки охранной сигнализации? И так далее.

Ближе к вечеру Люк направился к самой Миранде Лизбург. Он прошел по окаймленной цветами каменистой тропинке к ее дому и постучал в дубовую дверь с витражным стеклом.

Люк уже знал, чего следует ожидать. Он видел фотографии этой красивой, холеной блондинки с великолепной фигурой и холодными голубыми глазами. Он не удивился, когда услышал пронзительный лай собак. Он знал, что Миранда держит двух шпицев. Плохо, правда, что они так громко лают.

Когда она открыла дверь, Люк, к своему удивлению, увидел, что ее роскошные светлые волосы безжалостно затянуты в хвост, а лицо с крупными, резкими чертами покрыто потом. На шее Миранды висело полотенце. Роскошное точеное тело плотно облегал ярко-фиолетовый купальник из двух предметов.

Она подобрала обеих собак и прижала их к грудям, которые поднялись над узкой полоской эластичной ткани, как две белые луны.

Люк не стал облизываться в предвкушении удовольствия, но подумал об этом. Он понял, почему добропорядочный сенатор спрятал свою добычу подальше от людских глаз. На фотографиях она казалась идеально красивой, холодной и недоступной. В жизни ее сексуальной привлекательности хватило бы на то, чтобы ослепить мужчину на расстоянии двухсот метров. Люк стоял гораздо ближе.

– Прошу прощения. – Улыбнувшись, он изобразил северный говор своего персонажа, Чарльза. – Извините за беспокойство. – Собаки, не переставая, лаяли, и ему пришлось напрячь голосовые связки: – Меня зовут Холдерман, Чарльз Холдерман.

– Слушаю вас. – Она оценивающе оглядела его с ног до головы, как если бы смотрела сейчас не на живого человека, а на скульптуру в музее. – Я, кстати, видела вас в нашем квартале.

– Мой наниматель хочет приобрести недвижимость в этом районе, – Люк еще раз улыбнулся. Аккуратно завязанный темно-бордовый галстук начинал душить его.

– Извините, но мой дом не продается.

– Да, я понимаю. Но я хотел бы попросить вас уделить мне немного времени. Мы можем поговорить прямо здесь, если это вас больше устраивает.