Обмасонивание

«Банная культура» эволюционирует. В России в 18 веке помещик зазывает гостей в свою господскую баню. С банщиками-девушками. Причём секс — не фиксирован источниками, девушки реально парили. К концу 19 века наоборот — «Баня» Толстого тому пример. К концу 20-го для братков баня — синоним борделя, место случки. «Заодно и помоемся». Как в конце 18 века — для отечественных гомосексуалистов. Что понятно — едва ли не единственное место относительной чистоты мужчин.

Русские женщины, особенно с маленькими детьми, часто моются в печках. Удобно. Особенно зимой — ходить распаренными через двор не надо, печь всё равно греть — расход дров меньше. Протапливают, отмывают изнутри, застелив печной под плотной тканью, забираются внутрь. И намывают там. Кто — детей малых, кто — красу свою несказанную.

В 20 веке пришлось столкнуться с последствием такой персональной помывки. Женщина умерла от сифилиса. Довела себя до четвёртой стадии. Будучи человеком глубоко верующим, воспринимала болезнь как кару господню. К докторам не обращалась, платком заматывалась по глаза. Живя одна, очень замкнуто, в деревенскую баню не ходила, мылась в своей печке. Случайно внешние проявления углядела соседка — зашла соли позычить. Спасти уже не смогли.

В целом, с века 19-го, в России, в банях общественных, постепенно утвердился принцип половой раздельности. А в Северной Европе, наоборот — возобладала, для Руси — архаическая, традиция совместности. Унисекс. Из одного «уни». Что приводит в смущение российских дам.

Как-то «ихняя» фирма, где довелось служить, устроила корпоративчик. В бане. Главбух-туземка, дама предпенсионного возраста, сообщив двум моим соотечественницам-сослуживицам эту приятную новость, сразу принялась успокаивать:

— Вы не волнуйтесь, наши мужчины ничего такого себе не позволяют.

Потом несколько тоскливо вздохнула и добавила:

— И не могут.

Теперь уже мои соотечественницы, догнавшие по уровню восприятия данного явления западных европейцев образца 17 века, смущаются. От совместной помойки.

В «Святой Руси» всякий ребёнок вполне уже нагляделся на всевозможную обнажёнку к тому моменту, с которого «сколько себя помню». Всё давно знают, что «мальчики писают из трубочек, девочки из ничего, а Марьванна из большой рыжей мочалки».

Уже надоело, обрыдло и в зубах навязло. Как «Отче наш».

Не сильно разнообразно, зато — регулярно. Чтобы не знать на «Святой Руси» о сексе и о бане с подробностями (но без наворотов), при общем проживании большой семьи в одной избе — надо быть слепо-глухим идиотом.

А тут реакция… как у соотечественниц в немецкой бане. Где толпы туземного голого шарахаются, не обращая внимания друг на друга, как в уличном переходе в час «пик», по помоечной, или раскладываются, измученно потея, по полкам в парилках.

* * *

Девчушка никак не могла справиться с сапогом, бестолково дёргала в разные стороны. Пришлось отодвинуть и стащить самому.

А вы что думали? — В моём возрасте при обычных боевых растяжках сапог можно и зубами стаскивать. Хотя, конечно, по вкусу — гадость.

Софья по моему кивку потащила сапоги с прочими… портянками вон из парилки. Вот только этой вони здесь не хватает! В тепле — аж глаза режет.

В предбаннике вдруг загомонили мои гридни. Ага, судя по взвизгу и грохоту, кто-то, от сильно большого ума, вздумал Софочку ущипнуть. И был сшиблен с лавки. Зря я ей позволил мечи взять. Вдруг опять придётся баньку от кровищи отмывать…

Почему «опять»? — А вот был у меня давеча один случай… В другой раз расскажу.

— Ну. Чего сидим, куда глядим? Вон — мочалка, там — мыло. Не жмись малявка, давай дело делать. Приводить мужика в справное состояние. Хоть бы — в чистое.

Так, конечно, неправильно. Мыться надо в мыльне, а не в парилке. Но… жар тут нынче не сильный — бабы настоящего жара не держат, а главное — куда-то опять идти… сил моих нет.

Девка неловко взяла и покрутила мочалку, неумело намылила и, как-то неуверенно устроившись на полу возле моих босых ног, принялась их недоуменно рассматривать.

Да блин же! Попаданка, что ли?! «Гостья из будущего» — сплошное «не»! В простейшем, повсеместном, обще-свято-русском занятии — в бане! — не сечёт.

* * *

С ногами — аналогично.

Не-не-не! Я не про известное:

«— Це — жинкины ноги, це — мои, а це — чьи?

Слез, снова посчитал.

— Це — жинкины ноги, це — мои. Добре. Пиду до сеновалу».

Вид голых мужских ступней в некоторые времена в некоторых сообществах воспринимался как чрезвычайная непристойность. Но, факеншит! — здесь же «Святая Русь»! — здесь же почти всё население от снега до снега босиком ходит!

Не все. Пример: «Барышня-крестьянка». Барышня, задумав изобразить из себя крестьянку, довольно легко находит себе подходящее платье. И, как и положено крестьянской девке, босиком выскакивает во двор. Тут же ойкает и останавливается — колко. Приходится лапотки ей плести.

* * *

Точно — глюк. Я, конечно, знаю, что сам я — молодец. И ноги у меня красивые. Мне об этом сказывали неоднократно. Понятно — врут. Но приятно. А тут… изумление и полная растерянность.