Обращая сумрак в свет

ГЛАВА ОППОЗИЦИИ ОТСТРАНЕН ОТ ДОЛЖНОСТИ

Партия Кеффорда отмежевывается от лидера

Скандал вокруг табличек растет

«Обвинения надуманы», – утверждает Кеффорд

Итак, старания партии Мэрни, как многие и предсказывали уже не один день, завершились победой: мистеру Генри Кеффорду пришлось оставить пост спикера от оппозиции в правительстве Ее Величества. Таковы последствия «скандала вокруг табличек», в ходе коего была неопровержимо установлена связь супруги мистера Кеффорда с известным контрабандистом, подпольным торговцем антиквариатом Джозефом Дораком, с взрывом на Эмминдж-стрит, с убийством вождя адамистов Захарии Холлмэна и с подделкой древнего драконианского текста, призванной дискредитировать драконианский народ в глазах человечества в преддверии Фальчестерского Конгресса, открывающегося через два месяца.

В настоящий момент полиция отрицает намерения предъявить мистеру Кеффорду обвинения в уголовных правонарушениях, однако он был вызван в Сыскное Бюро для допроса касательно деятельности супруги. В последней речи перед Синедрионом мистер Кеффорд заявил, что ни сам он, ни его супруга ни в чем дурном не виновны, а все обвинения в ее адрес назвал «надуманными» и «политически ангажированными». После отстранения мистера Кеффорда от должности и утверждения мистера Руперта Сторрса в качестве его преемника мистер Эдвард Диринг зачитал Синедриону ноту правительства Ахии по поводу мошеннических действий Марка Фицартура, лорда Гленли, согласно слухам, совершившего подлог, инсценировав свою недавнюю находку в Каджре. Затем мистер Диринг предложил вынести лорду Гленли порицание, и его предложение было принято большинством голосов (пятьдесят пять процентов против сорока пяти).

Связаться с миссис Кеффорд нашим корреспондентам по-прежнему не удается. Как полагают, будучи освобождена из-под стражи под залог, она спешно отбыла в родовое поместье Рилль.

Из дневника Одри Кэмхерст

12 акиниса

Эту встречу я откладывала на будущее не один день. Однако трусость – дело скверное, и вот сегодня я наконец-то отправилась в тюрьму, повидаться с Аароном Морнеттом.

В свое оправдание могу предъявить немало предыдущих страниц, наглядно свидетельствующих: с того самого вздорного происшествия на Фибула-стрит я была очень занята. Крутилась, как белка в колесе: взад-вперед, взад-вперед, из полицейского участка – в Томфри, из Томфри – к Кэрригдону и Руджу, и присмотрела за тем, чтобы разбитые таблички не пострадали еще сильнее, не сгинули в камере вещественных доказательств, и добилась приостановки публикации перевода, и дала еще целую кучу свидетельских показаний обо всем, что только возможно под солнцем, и Кору к нам, на Клэртон-сквер, перевезла на неопределенный срок, и – о, да, разумеется – все это время отражала набеги родных, дружно возжелавших убедиться, что обычая Кэмхерстов самым непостижимым образом выходить целыми и невредимыми из любых ими же созданных передряг я держусь твердо.