Читаем Обращенные к звездам. Прошлое, настоящее и будущее астрономии полностью

В самолете было шумно, как меня и предупреждали; я вставила беруши и очутилась в странном пузыре безмолвия, которое нарушалось, только когда я брала гарнитуру, чтобы с кем-то поговорить. Несмотря на уровень децибелов, атмосфера в самолете была на удивление тихой и спокойной. Операторы телескопа и приборов усердно трудились, другие члены команды разогревали ночные ланчи в микроволновке и перекусывали. К тому же, как нам и обещали, в самолете было холодно, поэтому я натянула зимнюю шапку, застегнула пальто до подбородка и пожалела, что не захватила с собой перчатки. Я заварила чай в своей кружке с плотно закручивающейся крышкой и побрела в хвост самолета, чтобы посмотреть на заднюю часть самого телескопа, выступающую из его герметичной камеры. Когда самолет попадал в зону почти незаметной турбулентности, телескоп, казалось, слегка покачивался, плавая на своем массивном шарикоподшипнике, который позволял ему оставаться устойчивым во время наблюдения.

Как и на любом другом сеансе наблюдений, когда все шло без сучка и задоринки, это не то чтобы разочаровывало — я слишком долго ждала этого полета, чтобы не испытывать постоянного радостного волнения, — но казалось до странности нормальным. Я поудобнее устроилась на рабочем месте, сделала несколько заметок о полете, разогрела принесенный с собой тайский ужин, освежила в памяти детали своего сеанса наблюдения, который должен был наступить через несколько часов, и еще раз проверила, какие же данные я надеюсь получить. Я все еще была на адреналине, но за последние три дня спала в общей сложности часов шесть, так что я подозревала, что в какой-то момент во время полета мне нужно будет вздремнуть.

Несмотря на то что усталость в конце концов взяла свое, к тому времени, когда подошел мой этап полета — целых шестнадцать грандиозных минут, когда телескоп SOFIA будет направлен на один из моих красных супергигантов, — я была вполне бодра и, вооружившись наушниками и свежезаваренной кружкой чая, караулила свою очередь около приборной панели (где единорог, к счастью, улыбался ободряюще). И в самолете, и на земле всегда немного нервничаешь, когда первый раз работаешь за новым телескопом, или в новой области науки, или новом секторе длин волн; так было и в этот раз. А что, если я все испорчу? Что если мой объект никуда не годится и я только отниму общее время и потрачу его на получение данных, которые окажутся бесполезными? Допустим, я беспокоилась зря, ведь мою заявку рассмотрела и одобрила целая комиссия, а я просто неистово готовилась к наблюдениям. Но все же я не чувствовала, что беспокоюсь зря, потому что я оказалась в этом самолете с дырой в боку, полном людей и летящем на высоте 13 000 метров через строго определенный участок неба у южного побережья Новой Зеландии, именно потому, что я сказала, что я хочу наблюдать за этим объектом в этот телескоп на этом самолете. Я смотрела, как стрелка прибора немного отклонилась, указывая на мою звезду, и у меня перехватило дыхание от мысли: «Господи, только бы не напортачить!»

К счастью, все прошло безупречно. Приборы немедленно нацелились на мою звезду, и данные начали поступать так быстро, что я была потрясена. Я не напортачила — координаты идеально указали на нужную звезду, и она не оказалась ни слишком тусклой, ни ужасно яркой. Я никогда раньше не работала с таким инфракрасным излучением, но изучила некоторые примеры, и им соответствовало то, что я видела в получаемых необработанных данных: тонкая белая линия пересекала центр экрана прибора, а маленькие блеклые пятна свидетельствовали о том, что где-то в этом скоплении света были отпечатки химического состава звезд.

Через несколько часов полета я снова попросилась в кабину пилотов — хотела задать пару вопросов им и бортинженеру. Мы все еще двигались на юг, в кабине горело внутреннее освещение, и мы вчетвером обсуждали все тонкости SOFIA… пока один из пилотов не вмешался.

— Вы не возражаете, если мы выключим свет? Похоже, впереди полярное сияние.

Я кивнула, кабина погрузилась во тьму, и у меня перехватило дыхание.

Я никогда не видела полярного сияния. Я мечтала об этом с раннего детства, но ни разу его не видела. Для меня это стало в некотором роде навязчивой идеей: однажды северное сияние наблюдалось в Бостоне, когда я там жила, и я не раз пролетала пассажирскими рейсами вблизи от Северного полюса, но ни разу не видела полярное сияние своими глазами. И вот внезапно оно оказалось передо мной: массивные бледно-зеленые занавеси, изгибающиеся, колышущиеся и сливающиеся в странном движении, не похожем ни на что когда-либо мной виденное. Казалось, мы летим прямо сквозь него, оно заполнило такую огромную часть неба, что было трудно выбрать, куда смотреть из панорамных окон кабины; оно мерцало у меня над головой, то расходясь рябью, то сворачиваясь и бросая почти мистические отсветы на горизонт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Занимательно об астрономии
Занимательно об астрономии

Попробуйте найти сегодня что-нибудь более захватывающее дух, чем астрономические открытия. Следуют они друг за другом, и одно сенсационнее другого.Астрономия стала актуальной. А всего двадцать лет назад в школе она считалась необязательным предметом.Зато триста лет назад вы рисковали, не зная астрономии, просто не понять сути даже обычного светского разговора. Так он был насыщен не только терминологией, но и интересами древней науки.А еще два века назад увлечение звездами могло окончиться для вас… костром.Эта книга — об астрономии и немного об астронавтике, о хороших астрономах и некоторых астрономических приборах и методах. Словом, о небольшой области гигантской страны, в основе названия которой лежит древнее греческое слово «astron» — звезда.

Анатолий Николаевич Томилин

Астрономия и Космос / Физика / Образование и наука
Повседневная жизнь российских космонавтов
Повседневная жизнь российских космонавтов

Книга, представленная на суд читателя в год пятидесятилетнего юбилея первого полета человека в космос, совершенного Ю. А. Гагариным, — не взгляд со стороны. Ее автор — удивительно разносторонний человек. Герой Российской Федерации, летчик-космонавт Ю. М. Батурин хорошо известен также как ученый и журналист. Но главное — он сам прекрасно знает увлекательный и героический мир, о котором пишет, жил в нем с середины 1990-х годов до 2009 года.Книга, рассчитанная на широкий круг читателей, не только познавательна. Она поднимает острые вопросы, от решения которых зависит дальнейшая судьба отечественной космонавтики. Есть ли еще у России шансы преодолеть ухабы на пути к звездам или все лучшее осталось в прошлом? Прочитав книгу, вы сами сможете судить об этом.Большинство цветных фотографий сделано автором в ходе тренировок и в космических полетах.

Юрий Михайлович Батурин

Астрономия и Космос / История / Образование и наука