Читаем Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга вторая. Новеллы полностью

От такого чудовищного поклёпа Ермилов утратил дар речи. Он только сжимал кулаки и стонал как от зубной боли. Коренной житель, он издавна слыл человеком, заведомо не склонным к такому криминалу. Известие о том, что Ермилов тырит у соседей кукурузу, все знакомые восприняли бы как очевидную глупость, настолько он был далёк от таких вещей. Но ситуация слаживалась не в его пользу, потому что у него во дворе под навесом действительно стояли два Надиных мешка с кукурузой. Днём раньше Надя сама предложила купить у неё эти два мешка прошлогоднего зерна. Он согласился, но сбил цену предположением, что кукуруза может оказаться прелой. Кукуруза, в самом деле, была не очень, и Наде пришлось согласиться. Ермилов перетащил добро под навес, обещав пустые мешки отдать потом. Сразу пересыпать зерно времени у него не нашлось, и вот такой поворот.

Тихая незлобивая жена Ермилова ничего не понимала в происходящем. Она только пучила глаза и прижимала кулаки к подбородку, когда мешки с кукурузой, в качестве вещдока, погрузили в машину, а потом увезли в милицию вместе с мужем. Вначале Ермилова отвезли в травмопункт, где ему обработали и перевязали укушенную ногу, а также вкатили укол от бешенства. Затем доставили в отделение и сняли допрос. Ермилов не был пьян, но говорил странные вещи. Якобы он как всегда пришёл домой, а потом вдруг обнаружил, что он не дома.

Слегка навеселе и в хорошем настроении Ермилов шёл домой от кума Петренко. Что для здорового мужчины значат два стаканчика портвейна? Как обычно зашёл во двор, ступил на крыльцо, протянул руку к двери, и застыл. Что-то было не так. Дверь была не его! Он осмотрелся. Крыльцо тоже было чужое, и двор чужой. Больше ни о чём думать не пришлось. Как чёрт из преисподней вдруг материализовался кобель, и со злобным лаем набросился на него, отрезав путь к калитке. Барбос был крупным псом, и попытки отбиться от него успеха не имели. Пёс озверел, и укусил за ногу. Пришлось убегать. Дверь в сарай закрывалась на простую вертушку, и он заскочил туда, спасаясь от собаки. Надя была не из трусливых женщин. Выскочив во двор на шум, она увидела фигуру человека заскочившего в сарай. Похвалив Барбоса, она схватила дрючок и тщательно подпёрла им двери. Ермилов понял где он находится, и стал просить Надю выпустить его, но она демонически захохотала, и пошла звонить в милицию.

История была странная, однако новизной не отличалась. Пьяные мужики, куда только не забредали. Смущало то, что Ермилов не был пьяницей, и присутствие в деле Нади Чеканутой. Её в милиции знали, а также знали, что от неё можно было ждать всего, в том числе и оговора.

Наутро следователь побеседовал с Ермиловым, но торопиться заводить дело не стал, а пошёл советоваться с начальником. Он не сочувствовал конюху, и при таких уликах с удовольствием отдал бы его под суд, но его тоже смущала непредсказуемая Надя.

– Товарищ майор! Стоит ли заводить дело на этого Ермилова? Кража ерундовая, и какая-то не такая. От силы условно дадут. Вот если бы он на колхозном добре попался, тогда да! И вообще, история это мутная, и с какой-то чертовщиной. А тут ещё эта ненормальная. Конюха было бы не худо наказать, чтобы по дворикам не шлялся, да ведь только всё оформлю, а Чеканутая возьмёт и откажется от показаний. С неё станется. Может замять это как-то?

– Надо попробовать. Ты этого Ермилова освободи, пусть он с ней на мировую договаривается. Это в его интересе. А история действительно мутная. Утром Надя прибежала заявление писать. Кто-то ночью ей забор дёгтем вымазал. Подозревает жену Ермилова. Головная боль ещё та. Увидишь во дворе Куропаткина, пришли сюда, а то не дозвонюсь.

Вскоре пришёл Куропаткин, и Перелазов сказал ему,

– Серьёзных дел полно, а тут эта Чеканутая. Сходи, посмотри, что там с забором, и постарайся её отшить. Ты же у нас специалист по обработке ненормальных баб.

Помолчав, майор добавил,

– Мне следователь сказал, что эта история с чертовщиной. А если есть чертовщина, то значит и чёрт где-то рядом. Поспрашивай, может этот бесёнок поблизости крутился?

– Какой бесёнок?

– Он такой один в станице. Коновалов.

Выйдя из кабинета, Куропаткин хмыкнул. Он знал, что у майора был пунктик относительно этого парнишки. Задание он выполнил быстро, и, проявив определённую смекалку, Надю отшил. Забор действительно был вымазан полностью, кроме калитки, но дёгтем не вонял. Куропаткин к нему присмотрелся, поковырял пальцем, и сказал Наде,

– Это не дёготь, гражданочка, а обычный клейстер.

– Значит, у этой суки дёгтя не нашлось. Взяла, что под руку попалось. Ну, я ей устрою!

Куропаткин внимательно осмотрел калитку, и внизу заметил три кнопки с маленькими бумажными обрывками.

– Это ваши кнопки? Что тут было пришпилено?

Надя удивилась,

– Ничего. Первый раз вижу. У меня дома и кнопок нету.

– Ладно, разберёмся. Но ваша подозреваемая этого сделать не могла. Если бы это была она, то клей был бы свежий, а он подсох. Значит, был нанесён загодя, ещё с вечера. Кого вы ещё подозреваете?

– Больше никого.

– Может, раньше было что-то подозрительное? За день? За три?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Разное / Современная русская и зарубежная проза