Обратный отсчет

– У тебя двое братьев и сестра, – продолжала Элспет, – все моложе тебя. Сестра Эмили младше на десять лет, твоя любимица. Она живет в Балтиморе.

– У тебя есть их телефоны?

– Конечно. Подожди, я поищу.

– Я очень хочу с ними поговорить, хотя… хотя что я им скажу? – В трубке послышался сдавленный всхлип. – Ты плачешь?

Элспет шмыгнула носом.

– Нет-нет, все хорошо. – Он представил себе, как она достает из сумочки носовой платок. – Просто… мне вдруг стало так тебя жаль! – Она всхлипнула. – Должно быть, это ужасно – ничего не помнить о себе!

– Да, есть неприятные моменты.

– Записывай телефоны. – И она продиктовала ему номера.

Люк записал их на клочке бумаги.

– У нас есть деньги? – спросил он после этого.

– Твой отец был банкиром, и дела у него шли очень хорошо. Он оставил тебе большое состояние. А что?

– Билл Хайд сказал, что я остановился в «Карлтоне», в «своем обычном номере».

– Твой отец, советник администрации Рузвельта, часто приезжал в Вашингтон и всегда брал с собой семью. Останавливались вы в одном и том же угловом номере в «Карлтоне». Должно быть, ты и сейчас соблюдаешь эту традицию.

– Значит, живем мы с тобой не на армейское жалованье.

– Нет, однако стараемся особенно не выделяться среди коллег.

– Ладно. Вопросы я могу задавать весь день, но сейчас по-настоящему важно одно: выяснить, что со мной произошло. Ты сможешь прилететь сегодня вечером?

На том конце провода наступило короткое молчание.

– Боже мой, зачем?

– Чтобы разгадать вместе со мной эту загадку. Мне нужен помощник… да и просто легче, когда кто-то есть рядом.

– Лучше выкинь это из головы и лети сюда!

– Я не могу просто забыть!.. Не могу вести себя так, словно ничего не произошло. Это слишком странно, я хочу разобраться.

– Люк, прости, но я не могу сейчас уехать с мыса Канаверал! Мы вот-вот запустим первый спутник! Бога ради, нельзя бросать команду в такой момент!

– Да, наверное. – Люк понимал ее, быть может, сам он поступил бы так же; и все же ее отказ больно его задел. – А кто такой Берн Ротстен?

– Он учился в Гарварде с тобой и Энтони Кэрроллом. Потом стал писателем.

– Может быть, он сумеет объяснить, в чем дело.

– Позвони мне попозже, хорошо? Я живу в мотеле «Старлайт».

– Хорошо.

– И пожалуйста, береги себя! – В ее голосе звучало искреннее беспокойство.

– Обещаю. – И он повесил трубку.

Некоторое время Люк сидел молча, чувствуя себя выжатым, как лимон. Очень хотелось вернуться в номер, рухнуть на кровать и забыться сном – но желание разгадать загадку было сильнее усталости. Он набрал номер Берна Ротстена.

– Это Люк Люкас, – проговорил он, когда на том конце провода сняли трубку.

У Берна оказался хрипловатый голос с легким нью-йоркским выговором.

– Люк? Слава богу! Где тебя черти носили?

– Все об этом спрашивают. Я и сам не знаю. Вообще ничего не знаю, кроме того, что я потерял память.

– Потерял память?!

– Верно.

– Вот черт! Как с тобой такое стряслось?

– Понятия не имею. Я думал, ты мне что-нибудь подскажешь.

– Ну… хм… может быть.

– Ты меня искал?

– Я о тебе беспокоился. Ты позвонил в понедельник, сказал, что летишь в Вашингтон, хочешь со мной встретиться и позвонишь уже из «Карлтона». А потом пропал.

– Что-то случилось со мной в ночь с понедельника на вторник.

– Да. Послушай, я знаю, кому тебе стоит позвонить. Билли Джозефсон. Она специалист по проблемам памяти.

«Знакомое имя», – подумал Люк.

– Ах да, в библиотеке я наткнулся на ее книгу.

– Она – моя бывшая жена и наша с тобой старая подруга. – Берн продиктовал Люку номер телефона Билли.

– Хорошо, сейчас ей позвоню. Берн…

– Да?

– Я потерял память, и вдруг оказывается, что моя старая знакомая – специалист по проблемам памяти. Чертовски удачное совпадение, верно?

– Это уж точно! – ответил Берн.

16.45

Последняя ступень ракеты, цилиндрической формы, несет на себе спутник. Она совсем небольшая: восемь дюймов в длину и шесть в ширину, а весит чуть больше тридцати фунтов.

Позвонить Энтони сразу, выйдя из кабинета Силвертона, Билли не смогла. У нее была назначена беседа с пациентом: футболистом, получившим сотрясение мозга от столкновения на поле. Интереснейший случай: в результате сотрясения из его памяти полностью стерлись события, начиная за час до игры. Однако во время беседы Билли была рассеянна: снова и снова она возвращалась мыслями к Фонду Соуэрби и Энтони Кэрроллу. Наконец с футболистом было покончено, и, кипя от нетерпения и досады, Билли набрала номер Энтони. Ей повезло: он взял трубку после первого же гудка.

– Энтони, – резко начала она, – что, черт возьми, происходит?

– Многое, – ответил он. – Египет и Сирия собрались объединяться[12], женские юбки становятся все короче, а Рой Кампанелла попал в аварию и скорее всего не сможет больше играть за «Доджеров»[13].

Билли едва не сорвалась на крик.

– Я не получила должность замдиректора по науке, на которую очень надеялась. Ее дают Лену Россу. Ты в курсе?

– Да, кажется, что-то слышал.