Обратный отсчет

Гнев Люка утих, когда он понял, как мучается сама Элспет. Он снова перечитал строчку: «Ваш вес ниже нормы, вы страдаете от бессонницы, а на приеме вы плакали, хотя в ответ на вопрос сказали, что ничего плохого с вами не произошло». По каким-то неведомым Люку причинам эта женщина обрекла себя на личный ад.

Их брак оказался сплошным обманом. Да и весь дом, только что обысканный сверху донизу, ни сейчас, ни в прошлом не воспринимался им родным. В маленьком кабинете ему было уютно; он ощутил что-то вроде проблеска узнавания, открывая шкаф с одеждой; но все остальное было ему чуждо и рисовало совсем не ту картину семейной жизни, какую он себе представлял. Его не интересовали кухонные приборы и модная мебель. Он предпочел бы старые ковры и семейные сувениры. И прежде всего он хотел детей – а Элспет сознательно лишила его этой радости. И четыре года лгала.

Это открытие его парализовало. Люк долго сидел за столом, бездумно глядя в окно, где над кронами пеканов уже сгущались сумерки. Почему же так криво сложилась его жизнь? Сбился ли он с пути постепенно, как ребенок, который, блуждая в чаще, уходит все дальше и дальше от дома? Или было какое-то роковое решение, развилка, после которой все пошло наперекосяк? Кто он – слабый человек, плывущий по течению? Или некий роковой недостаток характера помешал ему построить свою жизнь так, как хотел он сам?

Люк вспоминал все, что узнал за эти тридцать шесть часов об Элспет, Билли, Энтони и Берне. Похоже, он очень плохо разбирается в людях. Дружил с Энтони, который его предал и пытался убить, – и порвал с Берном, который был верным другом. Порвал с Билли и женился на Элспет, – но Билли бросила все, чтобы ему помочь, а Элспет, как выяснилось, его обманывала.

Крупный мотылек с размаху ударился в стекло, и Люк, вздрогнув, вернулся к реальности. Господи, уже больше семи вечера!

Если он надеется разгадать загадку, в которую превратилась его жизнь, то прежде всего нужно найти эту таинственную папку. Здесь ее нет – значит, она в «Арсенале Редстоун». Сейчас надо выключить свет, запереть дом, вывести из гаража черный «Крайслер» и поехать на базу.

Время поджимает. Запуск ракеты назначен на половину одиннадцатого. Осталось три часа, чтобы выяснить, существует ли заговор против «Эксплорера» – и если существует, то в чем он состоит…

И все же Люк продолжал сидеть за столом, слепо глядя через окно в темнеющий сад.

19.30

Один радиопередатчик – большой мощности, однако срок его службы всего две недели. Второй послабее, зато его сигналы могут поступать в течение двух месяцев.

Проезжая мимо дома Люка, Билли увидела, что все окна темные. Но что это значит? Возможны три варианта. Первый: дом пуст. Второй: где-то в темноте сидит в засаде Энтони. И третий, от которого Билли содрогнулась: остывающее тело Люка лежит в луже крови на полу… Неопределенность сводила ее с ума.

Она все испортила. Совершила непоправимую ошибку. Несколько часов назад она ждала в аэропорту, желая встретить Люка и предупредить его об опасности, – и что же? Позволила увести себя со своего поста, поддавшись на простейший обман! Несколько часов потребовалось ей, чтобы вернуться в Хантсвиль и разыскать дом Люка. Она понятия не имела, дошло ли до него хоть одно из ее предупреждений. Проклинала себя за глупость и приходила в ужас при мысли, что ее промах стоил Люку жизни.

Свернув за угол, Билли остановилась, заставила себя дышать глубоко и рассуждать спокойно. Нужно выяснить, есть ли кто-то в доме. А вдруг там Энтони? Незаметно прокрасться в дом и застать его врасплох? Нет, слишком опасно. Не стоит пугать вооруженных людей – от страха они порой начинают стрелять. Лучше спокойно подойти к двери и позвонить. Но что, если он хладнокровно ее пристрелит, просто за то, что появилась на пороге? М-да, пожалуй, Энтони на это способен. А она не имеет права безрассудно рисковать жизнью: у нее сын.

Из портфеля на пассажирском сиденье Билли достала «кольт». Тяжелая вороненая сталь неприятно холодила ладонь. Мужчины, вместе с которыми Билли служила во время войны, обожали оружие. Сжимать в руке рукоять пистолета, крутить цилиндр револьвера, прижимать к плечу приклад винтовки – все это, как обнаружила Билли, доставляет мужчинам какое-то почти сексуальное наслаждение. Сама она ничего подобного не испытывала. Для нее оружие было холодным и жестоким механическим чудовищем, созданным для того, чтобы крушить кости и рвать на куски теплую живую плоть.

С револьвером на коленях Билли развернула машину и вернулась к дому Люка.

Она резко затормозила напротив ворот, схватила револьвер, выпрыгнула и помчалась к дому. Прежде чем кто-нибудь внутри успел бы среагировать, она перемахнула через невысокий забор и бросилась по лужайке в тень веранды.

Изнутри не доносилось ни звука.