Обратный отсчет для Пальмиры

– Учат вас, учат, – проворчал Сидорин на ходу, – время на вас тратят. А вы как дети малые. Ты что, не знал, тебе не объясняли, что змеиный яд и яд скорпионов в крови растворяется мгновенно. Его не отсосешь, не выдавишь из ранки. Слушал плохо, когда тебя инструктировали.

– Наверное, – виновато вздохнул Зимин. – Запаниковал немного.

– Паникеров мне еще не хватает, – покачал головой полковник. – Меткие гранатометчики есть, теперь еще вот паникеры. Значит, так, Олег, мы сейчас идем поговорить с одним человеком. Он до войны работал водителем в Археологическом музее. У него была дружба или любовь с женщиной, научным сотрудником того же музея, которая как раз работала с древними документами. Попытаемся через него найти ее или узнать, где находятся все манускрипты из музея. Среди них могла быть и схема древних подземных водоводов – канайетов. Задачу свою понял?

– Так точно, – с готовностью ответил переводчик. – Та группа боевиков в подземельях была с картой, а заполучить ее они могли только в музее.

– Соображаешь, – кивнул полковник.

Сирийский офицер, с машиной и группой солдат, ждал русских на перекрестке за площадью. Кивнув Зимину, которого уже, как и многие сирийские офицеры, знал как переводчика, он попросил перевести господину акиду[8], что Гиваргис находится дома и он готов проводить русских офицеров по нужному адресу. Сириец уселся вместе с Котовым и переводчиком на заднее сиденье. Сидорин с важным видом сел на переднее пассажирское сиденье, буркнув, что звание полковника должно не только обременять ответственностью, но и приносить иногда чисто физиологическое наслаждение.

Машина подъехала к двухэтажному дому с открытой галереей на втором этаже. Это была старая, еще прошлого века, постройка под мавританский стиль. Квартира, где находился сейчас Гиваргис, располагалась на втором этаже. В доме было тихо. Если кто-то из жильцов и был в своих квартирах, то они сейчас притихли и смотрели в щелочки или из-за занавесок, что за военная машина приехала и куда пошли русские офицеры. Котов шел первым вместе с сирийцем, деловито посматривая по сторонам и держа руку возле расстегнутой кобуры на поясе.

Высокий смуглый мужчина лет тридцати с небольшим поднялся с ковра навстречу гостям. Глаза его были настороженными, но не выражали страха. Он посмотрел в глаза каждому из вошедших, задержал взгляд на лице сирийского офицера и кивнул тому, успокаиваясь. Видимо, Гиваргис был предупрежден, что с ним захотят поговорить русские военные.

– Здравствуйте, – заговорил Зимин по-арабски. – Ваше имя – Гиваргис?

– Да.

– Вы до войны работали здесь в Археологическом музее водителем?

– Не в музее, если быть точным. Я работал водителем в местной администрации, а к историко-археологическому комплексу меня просто прикомандировали. Я обслуживал весь комплекс, как и другие водители. Кто на грузовой машине, а я – на легковой.

– Скажите, вы знали научного сотрудника музея по имени Вардия?

– Да, – насторожился мужчина и забегал глазами по лицам русских. – Я знал ее хорошо. А вы что-то знаете о ее судьбе? Я не видел Вардию с самого начала войны.

– Увы, мы ничего не знаем о ее судьбе. Она нам нужна как специалист. Скажите, Гиваргис, вы были с женщиной в хороших отношениях?

– Вы задаете странные вопросы, – с укором посмотрел на гостей сириец.

– Не надо так переживать, – поморщился Сидорин. – Мы относимся с большим уважением и к вам, и к Вардии. Просто хотим понять, стоит ли задавать вам вопросы, на которые может ответить только близкий ей человек, человек, который был ее другом и многое о ней знал.

– Да, – расслабился Гиваргис, – я был таким человеком для нее. – Я хотел, чтобы она стала моей женой, но Вардия все откладывала свое решение. Я часто навещал ее в музее и знал, чем она занималась.

– А перед вторжением ИГИЛ она не занималась эвакуацией ценных исторических документов? Может, просила вас помочь ей вывезти на машине что-то?

Мужчина вдруг опустил голову и не ответил. Спецназовцы переглянулись, Сидорин весь подался вперед и стал делать рукой знаки Зимину, чтобы тот дожимал свидетеля, настаивал на ответах на вопросы.

– Значит, она просила вас и вы помогали ей вывозить и прятать ценные документы?

– Нет, – тихо ответил Гиваргис. – Все было не так, как вы думаете. Я не знаю, что она прятала, может, и не прятала. В самые последние дни я и другие водители вывозили в Дамаск документы из здания местного самоуправления, еще что-то в опечатанных мешках. Потом я уже сюда не вернулся, а когда город освободили, то сразу приехал. Но о Вардии никто ничего не слышал. Зато я узнал о гибели Халеда Асаада. Вардия его очень уважала. А про документы, которые я помогал ей отвозить… Это было еще до войны. Она заболела, но ей срочно нужно было сдавать статью в издательство, и она просила меня привезти ей домой кое-что из того, что запрещено вывозить за пределы музея. Я не мог ей отказать.

– А что это были за документы?