Обратный отсчет: Тлакантский синдром

Гедимин высмотрел среди оленей одного, припадающего на переднюю ногу; всё-таки он умудрялся ей и мордой рыть снег и что-то из-под него выедать. Остальные ели спокойно, временами поднимая головы и дежурно оглядываясь, — может, криофауны рядом и не было, но обычных хищников тундры никто не отменял…

Чем ближе подлетали к заливу, тем стада становились мельче и встречались реже.

— Еды мало, — пояснил Гитуку, просканировав пласты снега. — Льда много. И потом… ближе к берегу — быстрее нарвёшься на хасенов.

…Олени пропали. Мимо пролетело несколько белых птиц — слой пуха и перьев, видимо, замаскировал их от ледяных тварей, чующих тепло, а для громадных хасенов одиночные комочки органики не представляли интереса. Внизу уже белело что-то очень знакомое…

— Sata! — глайдер снизился, выбросил в снег тепловые ловушки. Следом высадилась пара ликвидаторов. Гедимин, держа сфалт наготове, выбрался за ними. В снегу ничего не сверкнуло зеркальным блеском, покрытые настом сугробы не шелохнулись. Дозиметр показывал, что криофилы тут были — да и без дозиметра было всё понятно: никто не проморозил бы оленью тушу до каменной твёрдости, так, что от неё и снежные волки быстро отстали.

— Иситоки, — пробормотал ликвидатор, сканируя мёртвого зверя. — Высосан так, что кожа к костям прилипла. Снежники погрызли внутренности, пока оно замерзало, а потом им делать было нечего…

Гедимин тоже видел торчащие рёбра — и слабые надгрызы на ляжках и шее «высосанных» оленей. Но чаще снежники успевали первыми — площадка была усеяна хрупкими белыми костями.

— Смотри! — ликвидатор указал на одну из туш; Гедимин видел её заднюю, промороженную, часть — и не сразу заметил, что половины туловища у оленя нет. Под снегом багровели кристаллы замёрзшей крови.

— Тут ещё пять таких, — доложил ликвидатор командиру — тот, как пилот, остался в кабине глайдера.

— Скаты, — буркнул тот. — Вот это — явно их работа. Отмахнуть полтуши вместе с костями…

— Думаю, они кого-то и целиком сожрали, — донёсся из передатчика голос Гитуку. — Да вот следов не осталось. Короче — стая тут явно побывала. Но, судя по стадам вокруг, не задержалась. Гедимин, что на дозиметре? Возьми керны по сетке, будем смотреть.

Кроме взятия проб, заняться на площадке было нечем — на тепло и шевеление фальшивых «крыс»-ловушек так никто и не вылез. Гедимин просверлил слежавшийся снег насквозь, до мёрзлого грунта, подумал и заглубился ещё на десяток сантиметров. Керны не «фонили» — излучение шло только от костей и туш, там, где остались выделения криофилов. «Если их так пропитало ирренцием — руда на планете под ногами валяется,» — шевельнулось в мозгу сармата, но сверху уже нетерпеливо гудел глайдер — двое ликвидаторов ждали у люка, держа округу под прицелом. Гедимин пошёл с ними.

…Ещё одна высадка, уже ближе к заливу, — останки маленького стада, подвернувшийся песец — ссохшаяся шкурка… Такая мелкая добыча была, как видно, не для снежников — к ней присосался иситок… да так и остался лежать рядом — лопнувший пузырь, распоротый когтями и прокушенный. Песец впился в «зеркало» зубами и так примёрз, но, пока мог, рвал врага двумя лапами. Ликвидатор, покачав головой, заснял и подобрал обе тушки.

Дальше костей не было. Солнце уже встало над восточной тундрой, снег заблестел, заставив сарматов надеть тёмные щитки. Впереди вспыхнул и замигал зелёный маяк.

— «Иннерк», приём! Хродмар на связи!

…Сверху это было похоже на приземистый длинный снежный холм, даже блестело так же — только над передней частью горел зелёный огонёк. Едва глайдер сел, в задней части «холма» зашипели пневмозатворы — а Гедимин увидел, что «стена», обращённая к заливу, ощетинилась турелями бластеров-разрядников.

— Teskay? Город предупредил нас, — из люка выглянул человек в утеплённом комбинезоне. Под внешним слоем скирлина угадывались защитные пластины. К комбинезону была пристёгнута «юбка», спускающаяся до колен. В заплечных креплениях лежал огнемёт, в утеплённой кобуре у пояса — бластер-разрядник, одноручный, — местная доработка довоенной атлантисской модели.

— Пригибайтесь, — человек покосился на невидимый Гедимину свод. — Тут у нас тесновато.