Обратный отсчет: Тлакантский синдром

Второй рефери, нахмурившись, разглядывал сканер. Потом подозвал первого.

— Что с фиксацией? — спросил комментатор. — Есть проблемы?

— Звено «Иджес», — сармат остановился над почти не повреждённым дроном. — Этот аппарат не проходил контрольные полосы. Ни одну из них. Он исчез на входе — и вот он появляется.

— В самом деле… — донеслось с комментаторского поста. — И «Седна»…

— Вот «Седна», — рефери чуть повысил голос. — Вот на первой полосе, вот на второй. Это не сбой фиксации. Тут что-то…

— Вот эта рябь на экране, — к комментатору подошёл кто-то ещё. — На обоих экранах. Увеличь… Да, и там, где он исчез, и там, где появился. Это ЭСТ-излучение, так?

Притихшие было трибуны громко загудели. Из-за стартовой скамьи уже выбрались пилоты и теперь копались в остатках лабиринта; один из них, прижимая к груди дымящийся свёрток, шагнул к рефери.

— Излучение? Ну-ка покажи! Та-ак… У кого тут есть дозиметр?

Иджес, уже пробравшийся к финишу, сердито фыркнул.

— Какое излучение⁈ У вас сверху три реактора!

— Стой, — патрульный, незаметно вышедший на поле, придержал его за плечо. — Положи эту штуку. Тут надо разобраться…

— А сейчас она не фонит, — заметил кто-то с наручным дозиметром; он уже проверил оба дрона и теперь обходил лабиринт. — И тут ничего не фонит. То есть — вот именно так не фонит. Тут такие… мелкие зубцы. Вроде как пульсация…

— Что⁈ — пилот с догорающим дроном метнулся к дозиметристу. — Зубцы⁈ Норд, мать твоя колба!

— Тихо! — патрульные ухватили и его, и Иджеса за плечи, растащили в стороны.

— Я знаю, что это за дрянь, — рефери, помрачнев, повысил голос. — Телепорт. В этой штуке — телепорт.

Трибуны взвыли.

— … ирренций… радиоактивно… — успел разобрать Гедимин в общем шуме. Потом над стадионом взревела сирена.

— Тихо! — скомандовал сармат, выходящий на поле. — Телепорт? Ирренциевый телепорт? На гонках⁈

— Руки убрал! — взвыл Иджес, вырываясь из «клешней» патрульных. На нём повисли втроём. Из вскрытого дрона уже достали трубку-телепорт, накрыли тёмной ветошью; в тени мелкие зелёные блики на защитном поле были видны особенно ярко.

— Обман на зимних полётах! — заорал сармат, отбрасывая и ветошь, и остатки дрона. — Иджес Норд, пошёл вон с поля! Дисквалификация на год!

Пилот с обгоревшими обломками злорадно усмехнулся. Иджес молча показал ему кулак. Двое патрульных уже вытаскивали механика со стадиона. Следом полетели завёрнутые в плотный мешок остатки дрона.

— Тут и стой, — патрульные вытолкнули Иджеса за самые дальние скамьи.

— Вот дебил, — прошептал кто-то из сарматов, сидящих там. — Ещё бы ядерную бомбу приволок.

— Ага, — поддакнул другой. — Таких, и правда, нельзя никуда пускать. Телепорт, надо же… Откуда только взял⁈

Иджес сердито фыркнул.

— Это ядерная физика, теск. У тебя на такое мозгов не хватит!

— Ах ты ж крыса… — выдохнул сармат на скамье и развернулся к механику. Двое рядом с ним уже поднялись. Иджес недобро ощерился. Патрульные, спустившиеся на пару ступеней, резко обернулись.

— Тихо! Не сидится тут — выкинем в туннель. Да, вас тоже!

Гедимин осторожно взял Иджеса за плечо — и еле успел перехватить его руку.

— Heta!

— А, это ты, — Иджес шумно выдохнул и потёр лоб. — Пойдём к стене. Грёбаные сканеры!

На поле он больше не смотрел — копался в остатках дрона. Механизм пострадал незначительно, радиоактивную капсулу не раздавили, но Гедимин всё-таки полил Иджесу руки раствором меи, и теперь сармат ждал, когда плёнка застынет.

— Никакого нарушения не было, — бормотал он, угрюмо щурясь. — В правилах про телепорты ни слова. Ничего, до лета успею оспорить. На год, надо же…

…Ни Маккензи, ни Айзек так и не появились. Гедимин, выходя из туннеля, косился на лабиринт ангаров. Он нашёл бы нужный, если бы мог незаметно выбраться из толпы, но мысленные расчёты говорили, что искать там нечего. «Надо было раньше прикинуть! Пять с половиной месяцев по счёту Равнины… сейчас там месяц Хаоса. И захочешь, так никуда не полетишь. Зимовка, чтоб её… Может, к весне откопаются.»

13 января 11 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Пока Гедимин добрался до барака, скафандр успел покрыться инеем. Ледяные кристаллы хрустели под ногами, белые полосы тянулись по стенам, выявляя недостатки теплоизоляции. Гедимин покосился на термометр у входа, сверился с наручным, — к утру не потеплело ни на градус.

Переступив порог, сармат удивлённо мигнул — у комендантской собралась толпа. Кто-то огибал её и уходил к душевой, кто-то совался внутрь — и там и оставался.

— Не галдеть! — донёсся из-за открытой двери голос коменданта. — Да, только миниглайды. Да, только по списку. Кому не надо — идёт мимо, не задерживает очередь!

— Меня запиши, — перебил его сармат, пролезший в отсек; по голосу Гедимин узнал Фиаха. — И на глайд, и на стоянку… А дешевле там нет?

Кто-то недовольно фыркнул.

— Ты-то куда⁈ Поломаешься — и опять по больницам?

— Тебе, с твоей координацией, нужна машина понадёжнее, — услышал Гедимин голос Борги. — Ну, покопишь подольше, — заодно и потеплеет. Сейчас-то куда летать⁈