Обреченные любить

— Давай договоримся, — отозвался Даниель. — Услуга за услугу: ты будешь держаться от меня подальше, а я буду помалкивать. Тебя это устроит?

Сара кивнула.

— Ты сможешь сама вернуться к фургону?

— Наверное, — ответила она, не делая попытки уйти.

Даниель вздохнул.

— Ладно, я немного провожу тебя. — Он взял Сару за руку и повел обратно. — Скажи, — через некоторое время спросил он, — а полиция тебя не разыскивает?

— Конечно нет! — возмущенно воскликнула Сара.

Впрочем, чему тут удивляться, тут же с горечью подумала она. Он не мог подумать обо мне ничего другого.

— Конечно нет, — повторил он, и она вздрогнула, услышав в его голосе нескрываемый сарказм.

— Даниель, позволь мне все тебе объяснить.

— У тебя уже была такая возможность. Во время суда. — Даниель отодвинулся. — Запомни: меня зовут Ривер, и я тебя не знаю. Ясно? Я тоже не жажду, чтобы люди узнали, как ты одурачила меня шесть лет назад.

Сара медленно кивнула. Даниель шел с ней рядом, пока до фургонов не осталось метров пятьдесят, а потом выпустил ее руку и растаял в темноте.

На следующее утро она сидела на облучке рядом с Райсом. Казалось, этот день ничем не отличается от других, однако все изменилось. Милберн умер. Даниель здесь. И то и другое казалось Саре нереальным.

Она пыталась осмыслить то, что произошло между ними вечером. Даниель заслуживает благодарности за обещание молчать о ее прошлом. То есть не Даниель, а Ривер, поправила себя Сара. Я должна думать о нем как о Ривере. Таково условие нашей сделки. Для всех остальных мы не знаем друг друга, и, если я буду называть его Ривером, тайна не будет раскрыта.

И все-таки Сара ждала от него чего-то другого, кроме молчания. Казалось, договорившись с ним, она должна была почувствовать облегчение. Но тогда почему после возвращения в фургон она проплакала всю ночь, гадая, что случилось с Даниелем за эти шесть лет? Почему я не расспросила Райса о его друге в первую неделю путешествия?! — ругала себя Сара. Теперь ведь уже не спросишь…

Часам к одиннадцати они достигли перекрестка дорог и увидели обоз, прибывший с юго-востока. Еще больше фургонов было впереди. Колеса вздымали в воздух мелкую пыль. Сара прикрыла нос белым платочком, сожалея о том, что у нее нет банданы, которой можно было бы обвязать лицо. Она впервые поняла, как тяжело приходится пассажирам задних фургонов.

А вот Райсу все было нипочем.

— Кое-где пыль стоит столбом, так что не видно даже собственных волов, — весело сообщил он. — А там, где земля белая, пыль разъедает кожу.

Фургоны были повсюду. Казалось, с появлением Даниеля мир Сары наполнился событиями и новыми людьми. За прошедшие годы она уже почти свыклась с мыслью, что между ними все кончено, и не подозревала, что новая встреча будет такой тяжелой. Сейчас ее мучила противоречивая гамма чувств — опасения, что Даниель помешает ей начать новую жизнь; гнев на него за то, что он отказался ее выслушать, и, наконец, тяжкое ощущение того, что все позади. Как я смогу быть рядом с Даниелем, не имея права назвать его по имени? — думала Сара. Теперь его зовут Ривер. Значит, я должна считать, что Даниель умер.

— Это не так страшно, — вдруг сказал Райс. Сара вздрогнула, обернулась и увидела на его лице беспокойство. — Вы можете намочить платок и стереть пыль с глаз. А еще лучше дышать через мокрый платок.

— Спасибо, — сказала она, обнаружив, что снова плачет, и, послушно достав из-под сиденья фляжку с водой, вылила на платок несколько капель.

— Скоро мы остановимся у лавки, — продолжал Райс. — Не хотите что-нибудь купить?

— Да нет, — ответила она.

— А я хочу купить подарки девочкам фон Шиллера, — заявил мальчик. — Вот только не знаю, что выбрать. Похоже, их мамаша меня недолюбливает, хотя я и не понимаю, что она говорит.

Сара сочувственно улыбнулась ему — она была рада отвлечься от печальных воспоминаний.

— А ты купи подарок и ей, — посоветовала она.

Райс нахмурился и задумался, а потом вдруг встрепенулся и дружески поздоровался с Даниелем. Сара пыталась не смотреть на него, но искушение было слишком велико.

— В полдень мы остановимся на ранчо Холленберга, и у тебя будет возможность потратить деньги, — с улыбкой сказал Даниель.

— Значит, там все по-прежнему?

— Похоже, у старика был удачный год. Он построил еще одну конюшню на сотню голов. Мы остановимся немного позже, чем обычно, и вместо двух привалов будет один.

Он поприветствовал Сару, слегка приподняв шляпу, и тронул поводья.

Прежде чем они добрались до Тополиного ручья, солнце поднялось высоко, и Райс стал жаловаться на голод. Когда ручей остался позади, вдали показались низкие длинные постройки. Судя по всему, это и было ранчо Холленберга. Конюшня казалась огромной, и Райс присвистнул от восхищения.

— Мисс Сара, может быть, все-таки зайдете? — умоляюще посмотрел на нее он.

— Не стоит. Ты же мне все расскажешь потом, правда?

Когда фургон остановился, Райс мгновенно распряг волов. Эли достал хлеб и мясо, но мальчик торопливо пошел прочь.

— Райс! — окликнул его старик. — Поешь сначала!