Обреченные любить

Пока они стояли на месте, фургон отъехал, и Сара заспешила вдогонку. Волы шли неторопливо. А вдруг они совсем остановятся? Сумеет ли она заставить их тронуться с места? Сара часто видела, как это делал Райс, но сама еще не подгоняла волов ни разу.

Однако опасения ее были напрасны. Не успела она сделать и десяти шагов, как Даниель обхватил ее за талию и забрал кнут.

— Давай-ка проедемся, — предложил он и подсадил ее на ступеньку медленно двигавшегося фургона.

Спорить было бессмысленно: оставалось либо сесть, либо упасть.

Даниель сел рядом и щелкнул кнутом над спинами волов. Сара устроилась поудобнее, пытаясь скрыть охватившее ее волнение.

— Вчера вечером мы с тобой не закончили разговора. Я спрашиваю тебя снова: что тебе нужно от Райса?

Сара сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Как можно было объяснить, зачем ей нужен Райс? Она и сама не осознавала, как много для нее значит его дружба.

Не дождавшись ответа, Даниель заметил:

— Раньше ты не лазила за словом в карман.

Эта реплика заставила ее грустно улыбнуться.

— Даниель, а ты знаешь, что такое тюрьма?

Он покачал головой.

— Я знаю только одно: ты пробыла там не слишком долго.

На глаза Сары навернулись слезы. Она возблагодарила Бога, что ее лицо скрывает шляпа.

— Дольше не бывает, — с трудом выдавила она.

— Что ты хочешь этим сказать?

Что ж, пусть узнает, как это было, подумала Сара.

— Даниель, мы не могли разговаривать. Нам разрешалось говорить только то, что было необходимо для работы. Это называлось системой молчания. Считалось, что она заставит нас думать над своими проступками. Но я не раз видела, как это сводило людей с ума… — В конце фразы у Сары сорвался голос, и она умолкла.

Как ни хотела она заставить Даниеля понять, что ей пришлось пережить, приходилось признать, что она еще не в состоянии говорить об этом. Но, пока они были наедине, у нее оставалась возможность рассказать о событиях той роковой ночи. Сара тяжело вздохнула и начала:

— Даниель, шесть лет назад…

Он грубо оборвал ее.

— Мне все равно, что было шесть лет назад. Сейчас меня больше интересует настоящее.

Его нежелание выслушать ее разозлило Сару, но она решила, что гнев все-таки лучше, чем слезы, которые чуть не потекли у нее из глаз несколько минут назад.

— Ладно, — тихо сказала она, — давайте поговорим о настоящем, мистер Даниель… Или как вас там?.. Кстати, зачем тебе понадобилось менять имя? — Она сняла шляпу и повернулась к нему. — Шесть лет назад тебя ни в чем не обвиняли. Для чего притворяться другим человеком, если даже у меня хватило смелости оставить свое прежнее имя?

Даниель слегка смутился.

— Ничего я не менял, — проворчал он.

Сара смерила его недоверчивым взглядом.

— Как это?

Он посмотрел ей в глаза, и ей показалось, что она вынудила его перейти в оборону.

— Так вышло. За шесть лет многое изменилось.

— Только не для меня.

Даниель не ответил на эту реплику, потому что его неожиданно охватило желание попросить у нее прощения. Он ведь и не задумывался, через что ей пришлось пройти. Интересно, много ли времени понадобится, чтобы это напрягшееся тело расслабилось в его объятиях? — вдруг промелькнуло у него в голове. Он разозлился на себя за непрошеную мысль и решил продолжить разговор.

— Я вытащил из воды маленькую индейскую девочку, — сказал он, — и вождь племени стал называть меня «Спасший Ребенка из Реки».

На губах у Сары появилась слабая улыбка, и он удивился.

— И тебе понравилось это имя? — пробормотала она.

Даниель ответил ей смущенной улыбкой.

— Понимаешь, тогда я работал на армию и командовал отрядом индейских разведчиков, поэтому носить такое имя было вполне естественно. Тем более что в нем не было ничего зазорного.

Сара вспомнила, каким был Даниель когда-то, и печально покачала головой.

— А почему ты уехал на Запад? Должно быть, твой отец был против такого решения.

— Вероятно, — согласился Даниель. — Но я не стал его спрашивать. Просто уехал, и все. Наверное, старик уже давно лишил меня наследства.

Ты сделал это из-за меня? — хотела спросить Сара, но не посмела. Она искала на его лице следы обиды и горечи, однако не увидела ничего похожего. Если он и испытывает эти чувства, то умело скрывает их.

— То, что ты сделала, несколько осложнило наши отношения с отцом, — продолжил он. — Но спустя какое-то время я понял, что это даже к лучшему. Иначе мне было бы трудно порвать с ним. — Даниель сдвинул шляпу на затылок, посмотрел на горизонт, окинул взглядом пологие холмы, голубое небо и наконец улыбнулся Саре. — Мне по душе то, чем я теперь занимаюсь.

Она ответила ему улыбкой и кивнула. Ей хотелось сказать, что она рада этому, но не смогла выговорить ни слова.

Даниель посмотрел на ее грустные глаза, нежные губы и заставил себя отвернуться. Видит Бог, это было трудно. Воспоминания о танцах и вечеринках, о смехе и любви, о прикосновениях к ее телу охватили его. Я был дураком, подумал он, пытаясь избавиться от наваждения. Боль заставила его забыть прошлое. Но, как оказалось, не навсегда.

— Я хотел поговорить с тобой не об этом, — проворчал он. — Меня гораздо больше волнует Райс.