Обреченные пылать

– Сколько?! – я действительно была удивлена, услышав сумму, которую мне предложили в ювелирном салоне RioR за “подделку” их изделия. На прошлой неделе я совершенно случайно узнала от Пени о том, как жена друга Руперта в одном из ювелирных салонов выручила целую тысячу долларов за неплохой дубликат золотого браслета с бриллиантом, который на самом деле был всего лишь позолоченной безделушкой со стеклянной вставкой – но зато тонкой работы. Оказалось, что одна из мелких Лондонских ювелирных сетей открыла приём качественной бижутерии, что мне сразу же показалось замашкой на “шарашкину контору”. Я была более чем уверена в том, что RioR ничем подобным не занимается, и всё же занесла на оценку украшение, подаренное мне Дарианом, больше желая избавиться от него, нежели выручить за него реальные деньги. Возвращать его Дариану я уже пыталась, но в итоге пришлось проглотить его нежелание обсуждать со мной тему подарков, которые я считала неприемлемыми в той форме отношений, в которой мы с Дарианом состоим, поэтому я решила просто принести украшение обратно в салон Риордана – туда, где ему и место – и взять хотя бы пятьдесят долларов в качестве компенсации за доставку.

– Пятнадцать тысяч?! – не могла поверить услышанному я, таращась на стоящего за витриной паренька-консультанта.

Передо мной лежало тонюсенькое колье с небольшими блестящими камушками стоимостью в пятнадцать тысяч долларов?!.. Нехилая такая себе подделка!..

Что ж, Дариан сам сказал, что эта вещь моя. Не зная её цены, я ни секунды не сомневалась в том, стоит ли мне избавляться от этого подарка или нет, теперь же, узнав стоимость, я не намеревалась колебаться в своём изначальном решении. Колье, в отличие от денег, было мне совершенно безразлично.

Я вышла из салона RioR с пятнадцатью тысячами долларов, не испытывая при этом ни малейшего угрызения совести перед Риорданом. Я вернула его салону то, что ему принадлежало, и если мне за это заплатили пятнадцать тысяч, значит мою пятнадцатиминутную карьеру в качестве курьера можно считать куда более успешной, нежели текущую карьеру компаньонки шестнадцатилетнего подростка.

Первую половину дня я никак не могла перестать думать о деньгах, вырученных за безделушку, которую, на следующее утро после бала RioR, хотела выбросить в мусорный бак, чтобы не мозолить себе глаза. Благо Коко заставила меня оставить эту “красоту”, а после Пени подвернулась с её замечанием о том, что качественная бижутерия может стоить денег.

Пятнадцать тысяч долларов!.. Пятнадцать!.. Я холодела от одной только мысли о том, что могла спустить эти деньги в мусоропровод. И всё из-за нежелания держать при себе вещь, красноречиво напоминающую мне о Дариане. Исходя из моих доводов, я и так достаточно видела его в своей жизни, отчего не хотела о нём думать ещё и периодически цепляясь взглядом за какую-то дурацкую побрякушку.

Мысли о вырученной сумме затмили лишь пару часов моего утра. В момент, когда я приехала в поместье в час дня (перед этим успев вернуться из Лондона домой, спрятать деньги в тайной шкатулке под половицей левой ножки кровати и пообедать), я уже не думала о произошедшем. Я в принципе не была склонна к зацикливанию на одном моменте, пусть он даже будет настолько фееричен, как новость о скорой выписке Айрис или как пятнадцать тысяч долларов в моих руках. Я даже не стала пересчитывать деньги дважды – одного раза было более чем достаточно для моего удовлетворения.

В очередной раз осознав затупленность своего эмоционального фона, я, сидя в обед на своей кухне и дожёвывая бутерброд, почти расстроилась тому, насколько я малоэмоциональная, чуть ли не полумёртвая личность… Но когда я поняла, что даже расстроиться толком не могу, я, разочаровавшись, насколько только оказалась способна, запихнула оставшийся кусок бутерброда в рот, залила его тёплым чаем и, жуя на ходу, вышла из дома с мыслями о том, что плевать я хотела на эмоции – они только мешают. Я даже не хотела думать о том, что их присутствие ознаменовывает жизнь, и что в данном случае слово “мешают” равносильно слову “оживляют”.

Как я уже сказала – мне было наплевать.

Когда по просьбе Дариана я вошла к нему в кабинет, мысли о деньгах, вырученных мной за подаренное мне им колье, при мне не было – она лежала в той же шкатулке, где и сами деньги. Даже если бы Дариан вдруг попросил бы меня надеть это колье или вернуть его, в ответ я бы лишь невозмутимо развела руками, не собираясь никому ничего показывать или возвращать.

И это честно с моей стороны. Меня не волнует тот факт, что Дариан решился на ложь, чтобы я приняла от него это украшение. Колье не подделка – это и есть правда, как и то, что я приняла его в качестве подарка, что автоматически сделало его моим.