Обретая надежду

Я рассматривала потрясенные лица друзей, наблюдая, как они вглядывались в изысканные мраморные скульптуры.

Лекси шагнула вперед и, прикрыв рот рукой, проговорила:

– Аксель… создал все это… Аксель – это… Эльпидио?.. – Она резко повернула голову к Остину, и зеленые глаза девушки наполнились слезами. – Боже мой, Остин… Все это сделал Аксель… а мы подумали… о господи! – воскликнула она.

– Ты не солгала, – вмешалась Молли. Я поймала ее понимающий взгляд.

– Нет, я влюбилась в Эльпидио… Просто так случилось, что он оказался Акселем Карилло, героем и злодеем одновременно.

На лице Молли появилось сочувствие. Роум встал рядом с ней, изумленно оглядывая переполненную галерею.

– Пойдемте, посмотрим, – предложила я друзьям, сдерживая слезы.

Пройдя вперед, мы оказались лицом к лицу с мраморными мальчиками, разглядывавшими звезды. Я услышала, как Остин резко втянул воздух.

– «Stelle

^»48, — произнесла я название.

Остин шагнул ближе, рассматривая лежащих на спине мраморных мальчиков с улыбками на лицах.

– Черт… – сдавленно пробормотал он. – Это мы. – Он взглянул на бледного, приросшего к полу Леви, совершенно ошеломленного происходящим. – Лев, это ты в детстве.

Лекси обняла Остина, словно он нуждался в поддержке, и спросила:

– Малыш, ты прежде смотрел на звезды с Акселем? Как со мной?

Остин кивнул, не в силах отвести взгляд от скульптуры.

– Да… Акс уводил нас на крышу трейлера, когда папа приходил домой пьяным и бил маму. – Остин поморщился, будто бы не в силах был вспоминать те времена, но добавил: – Он заставлял меня смотреть на звезды и рассказывать ему о созвездиях… Так он отвлекал меня, чтобы я не слышал маминых криков. – Остин посмотрел на Леви и, обняв того за плечи, указал на ребенка. – Это ты, Лев. На ночь Аксель забирал тебя у мамы, чтобы отец, придя домой пьяным, не смог причинить тебе вред. Аксель держал тебя в нашей комнате, кормил, переодевал и купал… Черт, он ночами напролет держал тебя на руках, на случай, если папа пришел бы за нами. Когда ссоры становились по-настоящему серьезными, он уводил нас на крышу, и мы смотрели на звезды…

Леви наклонился вперед, рассматривая ребенка на руках Акселя. Сейчас его серые глаза казались огромными.

– Он… заботился обо мне? Защищал, когда я был маленьким? – невинно спросил он.

Я заметила, как по лицам братьев покатились слезы.

– Не знаю, почему я все это забыл? – беспомощно спросил Остин. Он посмотрел на Леви, потом на жену: – Пока папа не ушел, он практически сам растил Леви… и меня… Он всегда обо мне заботился.

Я прочистила горло. От любви, сиявшей на их лицах, у меня разрывалось сердце. Я повела их к самой новой работе Акселя. И услышала, как с губ шедшего позади Леви сорвался болезненный стон.

Встав рядом со скульптурой, я посмотрела на друзей. Роум провел рукой по лицу.

– Черт, – прошептал он, стоя рядом с Молли, которая внимательно читала информационную табличку.

– «Хамартия», – объявила я, указывая на статую.

– Это я, – заявил Леви. Я видела муку на его лице, когда он оживил в памяти этот момент. – Черт, Ост, это мы с Аксом. Тогда я был моложе.

Остин недоверчиво рассматривал скульптуру.

– Что значит Хамартия? – хрипло спросил он.

– Грех, – произнесла стоявшая позади нас Молли, и все повернулись к ней. Она покраснела, осознав, что сказала это вслух. – Это философия Аристотеля. Это значит завести кого-то во тьму, не достичь цели, сбиться с пути или поступить неправильно. Так обычно трактуют это слово в настоящее время.

– Грех… – повторил Леви.

Я услышала, как Кэсс присвистнула.

– Довольно сильная хрень, – тихо проговорила она.

Я же не могла отвести глаз от Леви. По его красивому лицу текли слезы.

Словно почувствовав мой взгляд, Леви посмотрел на меня и спросил:

– Как, Эл? Каким образом он прошел путь от Холмчих и тюрьмы… к этому? Как такое возможно?

Отвернувшись, чтобы избежать его проницательного взгляда, я размышляла, что можно им рассказать. Но, наконец, решив, что секреты и ложь и так стали источником многих недоразумений, я произнесла:

– Акселю… пришлось кое-что пережить, когда он сидел в тюрьме.

– Что именно? – прорычал Остин и напрягся, предчувствуя неладное.

– Побои и притеснения со стороны членов его бывшей банды. Холмчие, что сидели за решеткой, заклеймили его отступником. Они подловили его и с помощью иголки и чернил затерли его стидду. – Остин побледнел и крепче прижал к себе Лекси. – Парня по имени Алессио отправили в ту же тюрьму, что и Акселя, – пояснила я.

Леви судорожно вздохнул и бросил взгляд на Остина.

– Ты знал об этом, Ост? Что Алессио тоже посадили?

Остин покачал головой.

– Элли, когда…

– К тому времени Аксель отсидел уже два года. Именно поэтому он начал отказываться видеться с тобой. Он боялся, что, когда ты вернешься в Алабаму, Алессио доберется до тебя. И оборвал все связи.

Остин выглядел так, словно его сейчас стошнит. И я решила рассказать им все сразу.

– Короче говоря, Алессио напал на Акса из-за смерти Джио. Аксель пострадал… сильно. Его ударили ножом в шею, а потом оставили валяться на земле.

Лекси повернулась и уткнулась носом в грудь Остина. Она плакала.