Общество и хозяйство в Римской империи. Том II

Случаи подъема муниципальных семейств от скромного на первых порах положения в городе до высоких позиций были нередкими. Часто члены таких семейств поступали на государственную службу, были приняты в сословие всадников или получали место в римском сенате. Такие семейства имелись почти во всех городах африканских провинций, о чем свидетельствуют раскопки. Приведем несколько примеров. Первый консул африканского происхождения (80 г. по Р. X.) Кв. Аврелий Пактумей Фронтон был гражданином Цирты. Семейство Антистиев из Тивилиса в конечном счете породнилось с членами императорского дома.[88] Семья Аттиев из Тубурбона Майуса и Ухи Майуса дала империи двух praefecto praetorio.[89]

Среди граждан города Гигтиса было как минимум пять сенаторских семей.[90] Особенно показателен случай Л. Меммия Л. ф. Квир. Паката. Вероятно, нет оснований сомневаться в том, что этот богатый человек, произведенный Адрианом во всадники, был римлянином италийского происхождения, однако племя кинитиев с гордостью говорит о нем: «L. Memmio L.f.Quir. Pacato flam(ini) perpetuo divi Traiani, Chinithio, in quinque decurias a divo Hadriano adlecto, Chinthi ob merita eius et singularem pietatem, qua n at i on i suae praestat, sua pecunia posuerunt».[91]

Можно привести и другие примеры.[92]

Обращает на себя внимание то, что все крупные состояния богатых муниципальных патрициев, если удается проследить их происхождение, были основаны на земельной собственности. В надгробных надписях многие лица восхваляются за то, что приобрели богатства благодаря рачительному ведению хозяйства в своих поместьях. Случай Л. Элия Тиминина из Мадавры уже упоминался (см. примеч. 15 к гл. V).[93] Надпись на надгробии некоего Кв. Ветидия Ювениалия из Тубурсика Нумидийского содержит его же слова: omnibus honorib(us) functus, pater III equitum Romanorum, in foro iuris peritus, agricola bonus

[94][95] Еще одним «добрым земледельцем» был известный землевладелец из Мактара. Он родился в нищей семье в бедной хижине. С детства проживал в сельской местности и, любя землю, не давал покоя ни себе, ни ей. Во время сбора урожая он был главным жнецом (turmae messorum

). Со временем разбогатев, в своем родном городе был удостоен чести занять место в сенате. «Избранный сенаторами, — с гордостью сообщает он, — я сидел в доме совета (ordinis in templo): так из крестьянина я стал цензором».[96] Сходные эпизоды можно установить и на основании многих мозаик, украшавших дома африканской аристократии в городах и селах. Начиная с I в. домовладельцы часто заказывали мастерам напольные мозаики, иллюстрирующие всю их жизнь вплоть до мельчайших событий. В отличие от надгробий, обнаруженных на берегах Рейна, ни на одной из этих мозаик нет изображения хозяина дома — купца или владельца фабрики. На всех мозаиках без исключения представлены сцены сельской жизни: молотьба в Эа; сбор оливок, пахота и т. д. в Утине; труд овцеводов, птичников, виноградарей и т. д. в Табраке; коневодство в окрестностях Гадрумета; работа на хлебных полях, птицеводство, овцеводство, виноградарство и сбор оливок в Карфагене. Всюду на мозаиках изображен хозяин дома, причем он представлен не как землевладелец, а чаще всего — во время охоты на красную дичь, зайцев и журавлей в собственных лесах и полях. О том, в каких домах жили арендаторы, мы имеем представление благодаря изображению на саркофаге, найденном в Африке. Землю обрабатывали арендаторы, многие из них были представителями коренного населения (как занятые молотьбой крестьяне на мозаике из Эа) или рабами-неграми (они изображены на мозаике из Утины). Бедняки-крестьяне изображены также на мозаике из Карфагена.[97]