Обычные командировки. Повести об уголовном розыске

— Остальные приедут позже, — нашелся Сомов. — Вот приехал с вашим начальством договариваться, что и где студенты строить будут. Все подготовлю, а потом уже и за работу.

Уезжая из дома, Николай на всякий случай прихватил студенческий билет, который так и не удосужился сдать. Он протянул его женщине. Та, далеко отставляя книжечку, прочла вслух имя и фамилию.

— Пойдем покажу тебе свои хоромы. Если понравится — живи.

Большая изба, разделенная перегородками, не доходящими до потолка, оказалась чистой и уютной. Боковушка с окном на улицу, смотревшим на драгинский дом, была светлой. Железная кровать, застланная белым покрывалом, столик у окна и стул... Николай сказал, что остается.

— Раз будешь жить, давай в залог документ и за месяц вперед червонец.

Получив студенческий билет и десятку, хозяйка вышла на свою половину и через перегородку поинтересовалась, пойдет ли куда постоялец или будет дома. Узнав, что Николай сходит в райисполком, объявила:

— Возвращайся пораньше. К вечеру баню изготовлю. Помоешься с дороги, постель-то чистая.

Поставив в угол свой объемистый рюкзак, он отправился в поселок. Отыскал райисполком, узнал фамилию председателя. На всякий случай посмотрел дом, где размещается районная милиция. Купил в магазине чай, печенье, бутылку водки и вернулся домой. Шел по улицам и приглядывался. В каждом пожилом мужчине ему мерещился Спиридон Драгин. Но он не знал его примет, не имел фотокарточки, и досадливая мысль о том, что он, может быть, уже с ним встречался, вертелась в голове.

Передавая хозяйке покупки, поставил на стол бутылку.

— Ты что же, сразу с дороги гулять почнешь?

— Какая гульба — работать приехал. А после баньки-то не грех. Анастасия — как вас по батюшке?

— Зови, как все, баба Настя. Иди парься, а я пока вечерять соберу. В кадке холодная водица, а в котле кипяток. Ковшик-другой плесни на каменку, да смотри не сварись.

— Спасибо, бабушка Настя. Я в таких баньках парился — разберусь.

Сомов вернулся из бани в хорошем настроении, тревоги, связанные с Драгиным, отпустили. Баба Настя позвала его в кухню. Глянув на стол, Николай от удовольствия присвистнул. Старуха не поскупилась на домашнюю снедь. Соленые грибы, огурцы, моченая брусника и крупная разваренная картошка. Николай достал из рюкзака кусок колбасы, разлил по стопкам водку.

Разговор начался за чаем. Баба Настя стала обстоятельно расспрашивать гостя, кто он да откуда, кто родители да почему не женат. Пришлось сказать, что из Москвы. Нельзя было назвать свой город раньше времени. Вдруг дойдет слух до Драгина о том, что появился на их улице земляк его убитых родственников.

— Как там Москва? Не была я в ней сроду. Дальше Нижнеудинска да Читы не выбиралась. Дети-то по всему свету разъехались. Старик мой, как лед с Витима пройдет, со сплавом уходит. А зимой все в тайге — за охотой. Я больше одна, вот и пускаю жильцов. Не ради денег, а чтобы с тоски не пропасть.

Сомов слушал да поначалу решил ни о чем не спрашивать. А хотелось. Ох как хотелось порасспросить о соседях и незаметно подвести разговор к Драгину!

Весь следующий день, пристроившись за столом в своей боковушке, Николай делал вид, что поглощен расчетами несуществующего строительного отряда, а сам не отрываясь следил за домом Драгина. Утром вышла из него молодая женщина, прилично и по-городскому одетая. Двое мальчишек убежали в школу. Один, с ранцем, наверняка первоклашка, а второй чуть постарше. Несколько раз выходила на улицу и, оглядевшись по сторонам, возвращалась в дом женщина в возрасте, наверное ровесница бабы Насти. Высокая, с расплывшейся уже фигурой, в цветастом платье. Постоит в калитке, посмотрит — и назад. «Что это она? Проверяет кого, что ли?» — подумал Николай. Но вскоре все разъяснилось. Женщина вышла на улицу с большим бидоном, села на лавочку у ворот и стала ждать. Послышались звуки старинного автомобильного сигнала, на лошади подъехал продавец керосина. В телеге у него была большая железная бочка, а в руках автомобильный рожок с резиновой грушей. Женщина купила керосин первой. Потом появилась с канистрой в руках та самая особа, что вчера посоветовала Николаю обратиться к бабе Насте. Вышла и сама баба Настя. Завела разговор с соседкой и, размахивая руками, несколько раз показала на свой дом. Видно, рассказывала о нем — Николае.

Вот уже и дети в драгинский дом вернулись из школы, но ни один мужчина из него так и не вышел. Может, просмотрел? Ушел Драгин рано, пока Николай валялся в постели. И немудрено. В этих местах солнышко встает на целых пять часов раньше.

В конце дня Николай, побродив по улицам поселка, вышел на берег Витима, посидел на скале в том же месте, что и вчера. Пошли вторые сутки его пребывания в Романовке, а он толком ничего не узнал. Что-то надо было предпринимать, действовать. Николай быстро направился в поселок, в магазине опять купил водку и еще бутылку вина. Вчера он заметил, что его хозяйка после третьей рюмки становится не в меру разговорчивой. Может быть, сегодня во время ужина удастся что-либо выведать?