Обычные люди

Вернувшись на виллу, женщины обнаружили, что теперь в саду не валяются на солнце, а отжимаются и приседают на травке – в рамках какого-то тестостеронового соревнования. Пит лидировал, а Дэмиэн и Майкл безнадежно отставали. Дэмиэн обильно потел, волоски на коротеньких ногах липли к костлявым голеням: он никогда не был особенно спортивным. Он присоединился только потому, что считал себя вынужденным соревноваться с Питом, при всей тщетности и смехотворности такой идеи. Увидев, как Стефани и Мелисса входят в сад с покупками, Дэмиэн еще больше напрягся, отжимаясь в девятнадцатый раз, а Майкл, который не так рвался произвести впечатление, при очередном отжимании рухнул и, тяжело дыша, перекатился на спину. Ободренный своим физическим превосходством над приятелем, Дэмиэн собрал все силы и довел счет отжиманий до сорока, после чего женщины скрылись из виду.

Дэмиэн не виделся и не говорил с Мелиссой с той снежной ночи и последовавшего за ней утра – вплоть до встречи в Станстеде на рассвете. Тем далеким утром он увез с собой в Доркинг воспоминания словно бы из параллельного мира – об окутывавшем их белом коконе, об их потаенных часах, проведенных вместе с Милли Джексон и Сусаной Бака, об их доверительном курении в саду близ черного лавра. А еще – этот долго не исчезавший образ: раннее утро, она стоит у подножия лестницы, ошалевшая и милая спросонок. Много недель Дэмиэн засыпал рядом со Стефани, думая о Мелиссе, не в очевидном смысле, а чище и глубже: ему хотелось помочь ей найти утраченного ангела. Каждый день он думал о том, чтобы уйти, начать жить в одиночестве, отыскать собственного пропавшего ангела, и однажды он почти ушел, посреди ночи со среды на четверг: вытащил чемодан из шкафа под лестницей и начал укладываться. Дэмиэн зашел так далеко, что даже начал писать записку, которую собирался положить на прикроватную тумбочку для Стефани, но тут проснулась Аврил, вышла из своей комнаты и спросила, что он делает. Ее вид, ее мятая пижама, ее угрюмое лицо, словно ждущее удара, – все это остановило Дэмиэна. Дети нуждаются в нем, их абсолютно нормальная жизнь, в которую он так прочно вписан, будет разрушена. Он убрал все вещи на место и выбросил незаконченную записку. И все как обычно: на работу и обратно, на работу и обратно, бесконечные, как в тюрьме, уик-энды, перед сном – мысли о Мелиссе, которая в его сознании превратилась почти в призрак, разросшийся, ослепительно-яркий, наделенный особыми способностями – например, парить и кружиться в воздухе.

Поэтому он с трудом переносил эту внезапную каждодневную близость – утром, вечером, днем, особенно же ночью, когда она лежала совсем рядом, по ту сторону коридора, в своей полосатой пижаме (Дэмиэн видел эту пижаму, когда Мелисса выходила из ванной). Сложно было еще и оттого, что рядом находились Майкл и Стефани: ни тот ни другая не должны были уловить даже намека на то, что Дэмиэну не по себе. Ему следовало держаться с приветливой, естественной непринужденностью. Нельзя было показывать, что он как-то выделяет Мелиссу. Разговаривая с ней, он всякий раз тщательно следил за собой, контролируя свой взгляд, чтобы не отводить его слишком быстро, – ему все-таки хотелось сохранить былую снежную близость, – но и не слишком его задерживать, чтобы тот не получился многозначительным – хотя, разумеется, для Дэмиэна он ровно таким и был, и поэтому зрительный контакт давался труднее всего. Дэмиэн очень старался участвовать в общем перешучивании, обмене остротами и подколами (Пит с Майклом мгновенно нащупали верный тон) и правильно реагировать на существование двух невидимых берегов – мужского и женского, – которые сложились почти сразу же.

В сиесту мужчины смотрели по телевизору футбол; женщины уже разложили по местам продукты, стоял тихий и неподвижный день. Они трое, Дэмиэн, Пит и Майкл, пили пиво и пялились в экран, словно шел важнейший матч в мире. Как же Дэмиэну хотелось стать разрушителем шаблонов, иным человеком. Правда, Хейзел тоже смотрела футбол, а один раз Мелисса поднялась со своего лежака, подошла и встала позади их дивана, опершись ладонями на подушки, на его подушку, почти касаясь его затылка.

– А-а, – произнесла она, какое-то время понаблюдав, как маленькие человечки в высоких гетрах носятся по траве. – Теперь я понимаю, почему мужчинам так нравится футбол. Явная аналогия с сексом. Все дело в том, чтобы забить, и в препятствиях, которые нужно преодолеть. Это игра про пенисы.

Майкла это шокировало.

– Ну уж нет! – вскричал он.

Дэмиэн засмеялся – точнее, захихикал.

– А вот и да, – сказала Мелисса. – Вы пытаетесь загнать мяч в сетку. Сетка – это влагалище. Мяч – это, ну, шары. Самая прозрачная на свете метафора секса. Даже не верится, что я раньше этого не осознавала. Неудивительно, что мужчины так этим увлечены.

– И женщины, – добавил Пит.

– Точно-точно, – подтвердила Хейзел.

– Я не говорю, что это нравится одним только мужчинам, я просто говорю, что они склонны к этому.